Роберт Сальваторе - Маэстро

Она пропала, а Дзирт стоял, держа Видринас и дрожа от сил, причинявших ему все больше неудобства. Эта мощь требовала освобождения.

Напротив него стояла Ивоннель. Сбоку, не так далеко, матрона мать хмуро наблюдала за Дзиртом и женщиной.

А за ними приближался Демогоргон.

— Настал твой час, Дзирт До ’Урден, — сказала Ивоннель. — Теперь — покажи себя. У Мензоберранзана есть Матрона Мать — Квентл Бэнр, — она указала на Квентл, чьи глаза теперь стали воистину огромными.

— Ты чувствуешь свою силу, — продолжала девушка. — Один удар, и она будет уничтожена. Ты нанесешь огромный ущерб этому городу и Ллос, — она замолчала и поклонилась. — Твой шаг.

Дзирт уставился на матрону мать. Ошеломленный, он дрожал так сильно, что едва мог стоять. Он чувствовал, как мощь — каждого заклинания и каждой стрелы — начинает прорываться через странный, сдерживавший её барьер.

Еще несколько сердцебиений, и он будет уничтожен, как и женщина, которая стала каналом для этой силы. Которая исчезла, отпустив его руку.

Он видел страх в глазах матроны матери. Она знала, что обречена.

А он не знал… ничего.

Он посмотрел вниз и вытащил Ледяную Смерть, беря её в свободную руку. Провалившись в собственные мысли, он снова стал Охотником.

Это был его час.

Он слышал шум шагов, раздавшийся позади него — и как он мог не услышать?

Взгляд Дзирта медленно поднялся вверх. Он видел одежды странной молодой дроу. Он изучал её стройное тело, нежную шею и струящиеся волосы. Это прекрасное лицо. Женщина смотрела на него, понимающе улыбаясь.

Она стояла так близко и не боялась.

Потому что она знала.

Это был его час.

Дзирт взревел и развернулся, его клинки взлетели в воздух. Он побежал — о, как он помчался! — и подпрыгнул, вкладывая в этот прыжок все свои силы. Он летел, падал, отдавая все свои силы, прямо на Принца Демонов.

Демогоргон заорал, а вслед за ним — и весь город, а Дзирт резко рухнул прямо между кусачими обезьяноподобными головами. Слишком близко к извивающимся щупальцам, так, что те не могли ранить его. А потом он нанес великолепный блистательный удар, погружая свои клинки в массивную грудь гигантского демона.

И разрушительная сила каждого заклинания и каждой стрелы прошла сквозь него. Он ощутил, как тает под ним чудовищное существо. Дзирт продолжил свое падение, спрыгивая со зверя и останавливая движение только оказавшись на каменном полу.

Тонны крови, кишок, дробленых костей и две огромных оранжевых обезьяньих головы посыпались на него сверху.

Громф и Киммуриэль шли бок о бок, двигаясь через проходы Гаунтлгрима. Множество дворфских стражей сопровождали их, показывая дорогу. Король Бренор не испытал радости от встречи с ними, но, по крайней мере, они явились к нему в соответствии с пожеланиями Кэтти-бри.

Громф не слишком беспокоился по этому поводу. Он пришел сюда только из-за настойчивости Киммуриэля. Приняв псионика в качестве официального посла улья разума иллитидов, он не мог считать его пожелания мелочью.

— Возможно, это удивительное понимание, — предположил Киммуриэль, когда группа оказалась в главном зале нижних уровней, спустившись туда по длинной спиральной лестнице.

— Это идиотизм, — спокойно и уверено ответил Громф. Единственное, что спасало его от взрыва негодования — последние воспоминания. Он никогда не чувствовал такой силы. Она текла сквозь его тело, когда иллитиды послали кинетический барьер в ответ на пожелания Кь’орл. Громф счел это самым чистым и наиболее ярким выражением нематериальной мощи, которое он когда-либо испытывал. В те моменты потрясающего совершенства ему показалось, что он понял, каково это — быть богом.

Но теперь…

За несколько дней отсутствия чертова человеческая женщина укрепила свою власть — и, не теряя ни минуты, они отправились сюда, чтобы встретиться с Королем Бренором.

Сейчас работа, по-видимому, уже началась.

— За годы, проведенные с иллитидами, я твердо постиг одну вещь, архимаг — никогда не стоит недооценивать возможность посмотреть на мир через искривленное стекло. Истины, которые мы видим как неоспоримые парадигмы, являются таковыми лишь для нашего личного восприятия окружающего.

На мгновение Громф с любопытством уставился на псионика, но потом все же заворчал:

— Её стекло — не искривленное. Оно просто подсвечено яркими огоньками.

Как только пара приблизилась к Кузне, архимаг остановился. Вдоль стен двигалось несколько дворфов, таскавших телеги с камнями.