Юрий Добронравов - Акробат

В тени повозки Лешка обнял Лию и долго страстно целовал. Наконец девушка отстранилась, приложила пальчик к его губам и прошептала: «Пора».

Она исчезла за пологом воза. Вдруг Алексей почувствовал на себе чей-то взгляд. Он резко обернулся и увидел Кота. Тот стоял в нескольких шагах от Лехи и смотрел на него взглядом побитой собаки. «Кот со взглядом собаки, невеселый каламбур» — подумал Лешка. Грустный мальчишка повернулся и медленно пошел к фонтану.

«Узнал, — подумал Алексей, — Если бы случайно встретил в городе — врядли бы узнал, но рядом с Лией, безусловно, узнал. Хоть бы не настучал. Бог с ним, все равно, скоро весь табор знать будет».

Лия выскочила из повозки уже облаченная в свой артистический костюм, подскочила к Лехе, поцеловала его и, выскользнув из объятий, побежала к фонтану. Послышалась музыка, и полилась песня в исполнении Кота. Он, действительно, имел неплохой голос, но песня его звучала грустно. Легко взлетев на верхнюю площадку трапеции, Лия послала публике воздушный поцелуй и, размахивая веером, побежала по жерди. Алексей с восхищением наблюдал за ее грациозными движениями.

— Да, хороша! У тебя отличный вкус, Алеша, — раздалось за спиной. Алексей обернулся. Перед ним стоял Док.

— Ты, — только и смог выдохнуть Леха.

— Конечно, я. Только не говори, что удивлен. Не ты ли меня искал по всему Межгорью? — улыбнулся Док.

— Искал, но уже не думал, что найду. Уж больно хорошо ты спрятался.

— Извини, я сам на нелегальном положении. Кроме того, то, что ты здесь, на Ноле, для меня большая неожиданность. Как ты тут очутился?

— Длинная история. В двух словах не расскажешь.

— А куда нам спешить? Пойдем, сядем где-нибудь, да поговорим.

— Вокруг яблоку упасть негде, разве что, опять, к нашим пьяницам идти, — задумался Алексей, — Но они поговорить спокойно не дадут.

— Ладно, посмотрим. Пошли к пьяницам, — согласился Док.

Рыбаки к этому времени уже превзошли самих себя по части веселья. Цупка кинулся целоваться сперва к Доку, потом к Лешке.

— Ну, что у меня за племянник! То у него невеста, то старый друг! Друг, ты-то хоть, вино пьешь? Тогда бери стакан. За тебя, за Лиса, за меня, за всех нас! — орал старый рыбак, наполняя, опустошая и снова наполняя стаканы.

— Да, — вздохнул Док, — поговорить не дадут.

— Пожалуй, — согласился Лешка, и, оглянувшись на трапецию, сказал. — Слушай, Док, мы можем поговорить и завтра. Извини, я должен идти. В это время Лия заканчивала свое последнее на сегодня выступление.

Светило уже окрасило восток розовым. Давно отсверкали вспышки фейерверков над главной площадью. С улицы доносились то ругань пьяных драк, то хоровое пение подвыпивших компаний, расходящихся по домам. Лия и Алексей на балконе Цупкиного дома наслаждались и никак не могли насладиться друг другом. Сжимая в объятиях свою девочку, Леха понял, что путешествие, наконец закончено. Он нашел то, что искал всю свою, пусть недолгую, но насыщенную событиями жизнь. Наверное, это можно назвать счастьем. Понимал… Нет, не понимал. Знал! Знал, что, если кто-нибудь попытается лишить его счастья, жестоко за это поплатится! За него он готов драться мечом, зубами, ногтями. Он умрет, но не даст в обиду эту девочку, которая спасла ему жизнь, а теперь так нежно дарит ему свою любовь. К сожалению, как потом выяснилось, знал об этом не только Алексей.

С улицы донеслась пьяная рулада. Знакомый голос старательно вывел строчку из песенки фривольного содержания:

— Разрешите, госпожа, мне вас побеспокоить И скажите, сколько это будет стоить?

Затем открылась калитка, и в ее проеме показался Док и Цупка. Док держал в левой руке жезл с рыбкой на рукояти, а под мышкой правой находился дед. Ноги и руки Цупки болтались, не доставая земли, голова свесилась вниз. «Здоровый парень, а с первого взгляда и не скажешь. Выглядит мелким», — подумал Алексей, глядя на своего странного знакомого. Посреди двора, неожиданно, старый рыбак поднял голову и опять выдал ту самую строчку из неприличной песенки, затем, указав на балкон, поднес палец ко рту и прошипел: «Тс-с-с». После этого снова уронил голову. Док потащил его к кухне. Лия засмеялась, зажав ладошкой рот. Она была такая милая и непосредственная, что в Лехе снова вспыхнуло желание, заставившее его который уже раз заключить девушку в объятия и осыпать поцелуями. Светило уже поднялось над крышами, когда сон, наконец, сморил молодых.

Пробуждение было ужасным.