Андрей Чернецов - Звероликий

— Кажется, мы тонем? — плача, спросила она у любовника.

— Возможно, — спокойно ответил тот. — Но только прошу тебя, успокойся и не рыдай. Это, в конце концов, не конец мира!

— Послушайте, — обратилась к кинокефалу девушка с крохотным чихуахуа на руках. — Вы не подскажете, есть ли на корабле спасательный нагрудник для моей собачки? Понимаете, Астерикс жутко боится воды.

Сыщику вдруг стало больно и страшно.

Пока пассажиры шутили, разговаривали и ждали, члены экипажа быстро занимали свои места по шлюпочному расписанию.

На шлюпочной палубе суетились матросы, стюарды, кочегары и коки.

— Ох, что творится… — вздыхал Рекс Арбитр, плетясь с дорогой ниппонской камерой через плечо. — Шестнадцать сенаторов, две особы королевской крови из дружественных стран, один проконсул, двенадцать знаменитых писателей и сама Герта Грендель! Вы подумайте — какой удар по Империи! Нет, вы только подумайте! — восклицал он с галльской экспансивностью.

Нетрезвый Гортензий Шноффель нараспев декламировал новый шедевр. Забавно, как этого искоренителя традиций от страха пробило на классический стиль столь нелюбимых им древних.

— Ну, подумай, — уговаривал кто-то свою молодую жену. — Ну что тебе стоит спуститься в шлюпку прежде меня, моя девочка? Ты отправишься первой, а я еще немного побуду здесь.

Он послал ей воздушный поцелуй, когда она вошла в шлюпку.

— До скорой встречи, — с улыбкой произнес знаменитый Гордиан Захес, помогая Поппее с маленьким Валерием на руках перешагнуть через фальшборт.

Бар Кохба провожал свою Сару и трех дочерей. Прощаясь, он забрал у супруги сумочку с драгоценностями.

— Так будет надежней, — объяснил он.

— Пожалуйста, — говорил своей половине пожилой джентльмен, — садись в шлюпку и спасайся.

— Нет, — отвечала ему супруга, — позволь мне остаться с тобой. Мы столько лет прожили — так и помрем в один день. Пусть уж кто из молодых сядет — им жить да жить…

Крис отвернулся и начал смотреть на сумеречный горизонт.

Некий порядок и спокойствие понемногу установились на «Титанике».

Текли минуты, корабль все сильнее кренился и все глубже оседал в мутные волны.

Уже никто не метался в панике, не плакал и не требовал сделать хоть что-нибудь.

Почти все шлюпки были спущены, пока остававшиеся на лайнере пассажиры тихо стояли на верхней палубе в ожидании развязки. Люди обменивались прощальными письмами к родным — кто спасется, тот и доставит весть. Большей частью они просто молчали.

Дюжина моряков и пассажиров пытались снять с крыши салона закрепленные там брезентовые складные шлюпки.

Лайер вспоминал прожитую жизнь, думал об отце с матерью, о сестре и брате.

Странное оцепенение, вообще-то кинокефалам (как существам разумным в высшей степени и контролирующим себя) не свойственное, овладело им.

Сыщику представлялось, что он находится где-то далеко-далеко и из этого удаления смотрит на происходящее на тонущем судне. Через иллюминаторы он наблюдал, как люди роются в каютах. Крис знал: это были не мародеры, а просто ищущие спасательные средства. Кто-то выволакивал мебель, рассчитывая связать из нее плоты…

— Ну-ну, дела, — сочувственно поохал появившийся невесть откуда Уркварт Клавдий Север. — Вас, Древних Народов, и без того мало, так вот еще какая беда… Хорошо хоть сатиров здесь мало…

В рубке связи по-прежнему суетился персонал.

Маг Буридан с помощником все не оставляли попыток оживить сервер связи, хлопоча вокруг с пассами и заклинаниями. Радист Фульвий Антоний сосредоточенно стучал по ключу, посылая сигналы бедствия, вполголоса проклиная скверно работающий генератор.

В дверях появился старпом, посмотрел на них. В глазах стояли слезы.

— Вы сделали все, что могли, ребята, — больше уже смысла нет… Спасайтесь. — И добавил, словно извиняясь: — Так уж вышло, ничего не поделаешь…

Антоний, на секунду оторвавшись от работы, укоризненно взглянул на начальство и снова склонился над аппаратом.

Офицер пожал плечами. В душе он был благодарен радисту, но будет ли толк? Есть ли в этом непо нятном мире хоть кто-то, кто услышит их сигналы? И есть ли тут вообще что-то, кроме этой стоячей воды, колеблемой мертвой зыбью?

— Доминус, что нам делать? — обратились два матроса к выходящему от связистов старпому.