Сесилия Дарт-Торнтон - Битва вечной ночи

— Не совсем понимаю вас, сэр, — покачала головой девушка.

— Ох ты, — пробормотал козлоногий человечек. — Снова язык у меня поогрубел. Слишком долго я скитался вдали от людей.

Кейтри объяснила:

— Тулли говорит, что колдун пробрался в Светлое королевство через Ворота Поцелуя Забвения. А когда его обнаружили Светлые, солгал, что открыл Ворота сам по себе, с помощью кости. — Она стиснула руки на груди и прибавила: — Этот колдун, Саргот, давно уже затаил против вас зло, госпожа моя. Вы, сами того не желая, послужили причиной его падения и изгнания его племянницы Дайанеллы. Он наверняка видел, что из Ворот вышли именно вы, но соврал Светлым, чтобы навредить вам. Правда, они все равно скоро вышвырнули его из Королевства, потому что поняли, какой он злой и гадкий, и не захотели иметь с ним никакого дела. Говорят, охотящиеся за ним неявные твари так и лежали у Ворот, поджидая добычу, и утащили его. Больше о нем никто ничего не слышал.

Аш нетерпеливо передернула плечами.

— Продолжай.

Снова заговорил уриск.

— Но спригганы, какие прошмыгнули за ним из Эриса, сказали пароль Ключной Корзинке — они завсегда так делают, уж сколько веков. А Светлые тогда сумели отчинить Ворота и бросились в Эрис за ихним отважным королем и его бравыми рыцарями.

— Он говорит, спригганы сообщили Светлым пароль. Тогда Светлые смогли открыть Ворота, вышли в Эрис и унесли своего короля, — снова перевела Кейтри.

— Ну да, конечно. Я поняла.

— Попав обратно в Королевство, Ангавар проснулся, — продолжил Тулли. — Поглядел он на свой дивный край и возрадовался. Но Светлые видели, что радость его омрачает какая-то скорбь.

«Не желаю даже вспоминать об Эрисе», — рек Ангавар и повелел снова закрыть все Ворота между мирами — на сей раз навсегда. Однако сперва он призвал из Эриса своего брата, принявшего обличье ворона, — ибо король не столь жесток, чтобы обижать родню, которой и так уж плохо пришлось. Светлые позволили ворону Моррагану свободно летать по всему Королевству, как пущенная в небо стрела. Но когда черная птица влетела в Ворота из Эриса, из Королевства навстречу ей вылетела белая сова — и Ворота захлопнулись.

— Ты говоришь, — медленно повторила Аш, — что король не желал вспоминать об Эрисе и приказал снова закрыть все Ворота. Что перед тем он дозволил своему брату Ворону влететь в Королевство — но в тот же миг оттуда вылетела белая сова. А уж сова-то тут при чем?

— Добровольное изгнание, — ответила Кейтри. — Эсгатар Белая Сова, Страж Ворот Фаэрии, покинул ее, унося с собою свое обещание, чтобы лорд Морраган, превратившийся в птицу, но не утративший дара речи, никогда более не смог потребовать исполнить его второе желание.

— Какое желание? Какой Страж Ворот? Чушь какая-то!

— Некогда Эсгатар был Стражем Ворот Фаэрии. Он счел, что заслуживает изгнания в наказание за то, что натворил. Он думал, что повинен во всех бедах Светлых — ведь именно он давным-давно пообещал наследному принцу Моррагану выполнить два его желания, любых желания. Одно он уже исполнил — но второе осталось. Ворота закрылись — однако Ворон-Морраган мог потребовать, чтобы они уже никогда не открывались вновь.

Прелестное личико Кейтри приняло мечтательное выражение.

— Теперь, когда Стража Ворот нет в Светлом королевстве, второе желание Моррагана никогда не исполнится и Верховный король Ангавар сможет, если передумает, отворить Ворота. Но — увы! — боюсь, раненое сердце никогда не пожелает этого.

— Но если все это происходило в королевстве, куда смертным путь закрыт, как ты узнала об этом?

— Мне рассказал обо всем сам Страж Ворот, — сказал уриск. — Хотя он принял облик совы, уриски еще могут с ним разговаривать.

Факел в настенном канделябре вспыхнул, забрызгал искрами перед тем, как погаснуть. Аш отвернулась от света, нервно заходила по комнате: три шага туда, три обратно.

— Так вот какова ваша история? — произнесла она наконец еле слышно. — Что я была возлюбленной бессмертного, которого мне никогда больше не суждено увидеть? Что Светлые из легенд ушли навсегда? Что по Эрису летает бессмертная сова, которая вовсе и не сова, а колдовское существо? — Она снова пожала плечами. — И что мне до всего этого? Даже если это правда, в чем я глубоко сомневаюсь, что проку мне в ней? Лучше было оставить это несказанным. Прошу вас, не мешайте моему счастью. Не отравляйте той малости, что осталась мне.

Из-за стены доносились какие-то приглушенные звуки.