Сесилия Дарт-Торнтон - Битва вечной ночи

Стайки ласточек, рассекавших небеса Эриса, устремлялись вниз, рассаживались на верхних ветвях и покачивались там, крепко сжав клювы, склонив головки набок. На просторе земель под перечным деревом водилась тень-лошадь оттенка прозрачного кварца. Куинокко вскинул точеную голову, увенчанную прозрачной длинной льдинкой, и глядел на север.

Коровы и овцы стояли на лугах недвижно, словно вышитые на зеленом сукне. В синем сумраке рек и озер висели застывшие рыбы. Даже бессердечные комары сложили крылышки и прекратили жужжать. Мухи, вечно парящие над болотами, сверкающими бусинками расселись на тонких стебельках осоки. Эрис притих, затаил дыхание.

Не пели птицы.

Должно быть, даже в Фаэрии, за замкнутыми Воротами почувствовали этот конфликт, поединок самых могучих владык Светлых.

Над Вышней равниной сверкнули рубиновый и сапфировый мечи — Эрис никогда, ни прежде, ни потом, не видел подобной схватки, подобного мастерства. Каждый выпад, каждый прием были столь быстры, что человеческий взгляд не мог уследить за игрой клинков, мог разглядеть лишь, как вспыхивают и рассыпаются снопы звездных, сияющих искр, как будто снова и снова бились друг о друга два ярких кристалла — потрясающие, лучащиеся очертания стройных клинков, что скрещивались меж собой, при каждом столкновении рассыпаясь каскадами огненных брызг, крошечных осколков льда, острых обломков кобальта и меди. А где-то в самой сердцевине этого ледяного сияния два ужасных воителя сошлись в смертоносном танце немыслимой точности, силы, скорости и расчета. Горы Намарры сотрясал гром, небеса Мглицы прорезали стремительные и жуткие молнии.

Зрители разошлись поодаль, стремясь оставить побольше места для поединка, стараясь не заступать в круг огненных искр — они могли бы прожечь тело насквозь, до костей, сквозь мышцы и сухожилия, добираясь до самых глубин существа, оставляя за собой тонкий выжженный след, дыру, через которую дух видел тоскливую серую пустыню смерти.

Выстроившись широким кольцом, рыцари Орлиного и Вороньего курганов внимательно и зорко наблюдали за схваткой. От них, Светлых, не укрывалась ни одна подробность, ни одно движение. Уцелевшие члены обоих Аттриодов, несмотря на все раны, тоже следили за схваткой — как и многие простые бойцы из Легионов Эриса, сумевшие взобраться по откосу на Вышнюю равнину. Здесь были дайнаннцы и Всадники Бури — и нежить, как враждебная к людям, так и дружественная им: стайки гоблинов, отряды хобияг и безумный гоблин Красный Колпак, за поясом у которого висел красный петух.

Стояли неподалеку и Яллери Браун, и Витбью, и Тулли, державшийся за гриву Тигнакомайре. И гоблин Снафу, и заколдованные братья Макгрейны, и Юный Валентин с братьями ганконерами, Ромео и Чайльд Ланселин, и масса прочей нежити, слишком многочисленной, чтобы упомянуть всех.

Глаза всех Светлых потемнели от боли.

— Ужели дошло до этого? — пробормотал лорд Илтариен. — Чтобы лучшие из нас, цвет королевства, подняли оружие друг на друга! Будь проклят тот день, когда я пошел за Фитиахом — но я не мог иначе, ведь он мне дороже брата, и верность моя отдана ему.

— Потому-то мы все и продолжаем его поддерживать, — так же тихо отозвался лорд Эсгаиорн, — из дружбы, из чести, из упрямства — ну и, разумеется, из глупости.

К этому времени наблюдателям уже стало совершенно очевидно, что силы Ангавара и Моррагана равны: ни один не мог одержать верх. Но Тэмлейн Коннор вскричал:

— Ангавар уже устал в бою, а Морраган вышел из крепости свеженьким. Нечестно — у принца слишком явное преимущество!

Ответом на его слова стал общий гул согласия и несогласия — однако возразить было нечего. У Ашалинды, беспомощно стоявшей рядом с лордом Илтариеном, сердце сжалось от страха. Синий меч сверкал так ловко и быстро, каждый удар был чудом фехтовального мастерства.

Внезапно споры в рядах зрителей оборвались — два поединщика, владыки неба, земли, моря и огня, вдруг разошлись в стороны. При помощи колдовства скинув с себя доспехи, теперь они стояли друг пред другом в рубашках без рукавов и длинных брюках. Несколько мгновений, по взаимному немому согласию устроив краткую передышку, оба хватали ртом воздух, силясь отдышаться, забросив за спину хвосты длинных волос, мокрых от пота, но все равно источавших благоуханный сосновый запах. Они одобрительно глядели друг на друга — однако в напряженной стойке обоих, в застывших лицах читалась готовность возобновить схватку, отразить внезапное нападение. Морраган презрительно сказал что-то Ан-гавару на языке Чужих. Тот ответил ему в том же духе.