Диана Джонс: Заколдованная жизнь

— У тебя настоящий талант к волшебству, милочка, — говорила она, глядя на Гвендолен сияющим взглядом, — и я не я буду, если допущу, чтобы он пропал. Нужно немедленно найти тебе учителя. Для начала подойдет и наш сосед — мистер Нострум. Некромант он, пожалуй, неважнецкий, но учитель неплохой. Он обучит тебя азам, душенька.

Мистер Нострум брал фунт в час за обучение основным предметам и гинею в час за углубленный курс. По мнению миссис Шарп, это было отнюдь не дешево. Она надела лучшую свою шляпку с черным стеклярусом и поспешила в городской совет, чтобы выяснить, согласится ли фонд оплачивать занятия Гвендолен.

К ее досаде, мэр ответил отказом. Он объяснил миссис Шарп, что колдовство не входит в обязательную программу. Миссис Шарп вернулась, раздраженно позвякивая бусинами на шляпке. В руках она держала полученную от мэра плоскую картонную коробку, полную всяких мелочей, которые сердобольные дамы нашли в спальне родителей Гвендолен.

— Нелепые предрассудки! — возмущалась миссис Шарп, швыряя коробку на кухонный стол. — Если у человека есть талант, то должно быть и право его развить — так я и заявила мэру! Но не волнуйся, милочка, — поспешила она утешить явно разгневанную Гвендолен, — выход всегда можно найти. Мистер Нострум и даром с тобой позанимается, если мы придумаем, чем его завлечь. Давай-ка пошарим в этой коробке. Может, твои бедные мамочка и папочка оставили как раз то, что нам нужно.

Сказано — сделано, и миссис Шарп вывалила содержимое коробки на стол. Это было странное собрание предметов — письма, кружева, какие-то сувениры. Мур и половины из них раньше не видел. Было здесь брачное свидетельство, гласившее, что двенадцать лет назад Фрэнсис Джон Чант обвенчался с Кэролайн Мэри Чант в церкви Святой Маргариты в Вулверкоуте, а также засохший букетик, который, должно быть, держала в руках невеста. А под всем этим Мур обнаружил сверкающие сережки, каких он никогда у мамы не видел.

Звякнув стеклярусом на шляпке, миссис Шарп быстро нагнулась к сережкам.

— Да это же бриллианты! — сказала она. — У твоей мамочки наверняка водились деньжата! Так, если я отнесу серьги мистеру Ноструму... впрочем, нет, мистер Ларкинс даст за них больше.

Мистер Ларкинс держал на углу что-то вроде лавки старьевщика, — правда, не все его товары были старьем. Среди медных каминных решеток и щербатой посуды можно было найти весьма ценные вещи со скромной этикеткой «Экзотический ассортимент», то есть у мистера Ларкинса водились и крылья летучих мышей, и сушеные тритоны — словом, всякая всячина, без которой волшебнику не обойтись. Без сомнения, мистер Ларкинс не останется равнодушен к паре серег с бриллиантами. Жадно сверкнув черными, как бусины на шляпе, глазами, миссис Шарп протянула руку, чтобы схватить драгоценности.

Но не тут-то было — в тот же миг к сережкам потянулась Гвендолен. Она ничего не сказала. Молчала и миссис Шарп. Обе руки замерли в воздухе. Возникло ощущение жестокой невидимой борьбы. Наконец миссис Шарп убрала свою руку.

— Благодарю, — холодно произнесла Гвендолен, спрятав серьги в карман своего черного платья.

— А я о чем говорила? — поспешила сгладить неловкость миссис Шарп. — У тебя, милочка, настоящий талант!

Она продолжила разбирать вещи из коробки. Отбросив в сторону курительную трубку, ленты, веточку белого вереска, меню, билеты на концерт, она обнаружила связку старых писем и отогнула большим пальцем края стопки.

— Любовные письма, — сообщила миссис Шарп. — От него к ней. — Она, не глядя, кинула пачку обратно и подхватила другую. — От нее к нему. Никакого проку. Наблюдая, как толстый лиловый палец миссис Шарп ворошит третью связку писем, Мур решил, что колдовство, должно быть, экономит кучу времени.

— Деловые письма, — определила миссис Шарп. Ее большой палец на мгновение замер и стал медленно перебирать стопку заново.

— А что у нас тут? — заинтересовалась она. Развязав розовую ленту, она аккуратно вытащила и развернула три письма. — Крестоманси! — воскликнула миссис Шарп и тут же прикрыла рот рукой, бормоча себе что-то под нос. Лицо у нее покраснело. Мур заметил, что она испытывает одновременный прилив удивления, страха и жадности. — Так, и что же он писал вашему папочке? — спросила она, приходя в себя.

— Давайте посмотрим, — ответила Гвендолен.

Миссис Шарп разложила три письма на кухонном столе, и Гвендолен с Муром склонились над ними. Мура прежде всего поразила энергичность подписи на всех трех: