Жан-Луи Фетжен - Сумерки эльфов

— Пеллегун, сын Кера, король людей озера и окрестностей, глава Великого Совета! — объявил он.

Рыцари застыли и чуть сильнее сжали рукояти своих мечей.

Пеллегун в сопровождении сенешаля обошел огромный бронзовый стол, занимавший большую часть комнаты, и сел лицом к двери на трон из кедрового дерева, вырезанный в Древние времена из цельного ствола одним из его предков.

Горлуа остался стоять перед своим креслом, поскольку ему, несмотря на то что он был рыцарем, герцогом, сенешалем и дворцовым управителем, не подобало сидеть в присутствии королей гномов и эльфов.

Из коридора донеслось бряцание оружия, раздался еще один стон камня, и дверь снова распахнулась.

— Ллэндон, король Высоких эльфов, правитель Элиандского леса! — возвестил глашатай.

Эльф улыбнулся и согласно обычаю преклонил колено перед Пеллегуном.

— Да пребудет с тобой мир, Ллэндон, — сказал король, вставая.

— Да хранит тебя Небо, Пеллегун, — отвечал эльф. — Зачем собрался Совет?

— Я знаю лишь немногим больше тебя… Болдуин прибыл в Лот. Но, полагаю, тебе об этом уже сообщили…

Ллэндон кивнул в ответ и занял свое место рядом с королем людей; глашатай вновь ударил жезлом в пол.

— Рассуль, король серых эльфов, правитель Болотных Земель!.. Ллиэн, королева Высоких эльфов!

— Прекрасна, как всегда, — произнес Пеллегун, кланяясь королеве.

— Я твоя подданная, — прошептала она, не опуская глаз.

Потом ее взгляд на мгновение задержался на сенешале, и она почтительно склонила голову. Несмотря на возраст, старый Горлуа почувствовал себя взволнованным. Трудно было не поддаться очарованию этих зеленых глаз…

Свита Ллэндона тоже расселась вокруг бронзового стола, и в зале воцарилась тишина.

Двенадцать рыцарей, стоящих неподвижно, с застывшими взглядами, сжимающих рукояти длинных мечей, казались статуями.

Утер, стоявший позади эльфов, не отрывал глаз от затылка королевы Ллиэн. Эльфийские женщины обладали такой необычной красотой, что люди, не привыкшие встречать их в своих краях, принимали их за фей. За исключением голубоватого оттенка кожи, они во всем походили на людей, но даже самый красивый мужчина или самая нежная юная девушка казались грубыми и неуклюжими рядом с их воздушной легкостью. А Высокие эльфы, живущие в долинах и легконогие как ветер, были наиболее изящными среди них.

Ллиэн ощутила на затылке жар от взгляда юного рыцаря: она обернулась и улыбнулась ему.

Утер почувствовал, как его сердце едва не колотится о доспехи. Светло-зеленые, как летний луг, глаза эльфийки завораживающе поблескивали.

Он в свою очередь улыбнулся, потеряв часть той суровости, которой требовала его должность, но в этот момент камень простонал в третий раз, и жезл глашатая ударил в каменный пол, словно напоминая рыцарю о его обязанностях. Церемониальные обращения, принятые у гномов, были гораздо сложнее принятых у эльфов и людей. Нелегкой задачей было изучить все словесные обороты, все обычаи и все языки Свободных народов, ибо при определенных обстоятельствах, например во время дворцовых приемов, использование общего языка, понятного всем, включая и многочисленные племена монстров, живших в Черных Землях, было неприемлемо.

— Болдуин, сын Туора, сына Урса Синебородого, король и потомок королей! — объявил глашатай. — Болдуин Железный Топор, повелитель камней и металлов. Болдуин Длиннобородый, обладатель несметных сокровищ! Болдуин, властелин гномов Красной Горы! Да не оскудеет его борода во веки веков!

Старый гном вошел, как обычно, тяжело ступая. Будучи уже в годах, он не стал преклонять колено перед Пеллегуном. Если твой возраст перевалил за три сотни лет, можно позволить себе некоторые нарушения протокола…

Один из его длинных полуседых навощенных усов слегка приподнялся: это должно было означать улыбку, адресованную королю Пеллегуну. Затем гном склонил голову в знак приветствия.

— Да пребудет с тобой мир, Пеллегун, — произнес он своим мощным хриплым голосом.

— Да хранит тебя Небо, повелитель камней. Садись справа от меня.

Болдуин обошел бронзовый стол в сопровождении своих советников и еще одного гнома, скромно одетого и невооруженного.

Рыцари, выстроившиеся позади группы гномов, пытались угадать, кто этот последний; но в конце концов пришли к заключению, что раньше никогда не видели этого бородача с мечтательно-рассеянным выражением лица (что среди гномов было редкостью).

Болдуин наконец дошел до своего кресла и демонстративно отвернулся к свите. Ллэндон, слегка смущенный, на мгновение заколебался. Этикет требовал, чтобы он первым приветствовал короля гномов, поскольку тот был старше; но Болдуин до сих пор даже не взглянул в его стррону.