Юлия Галанина - От десятой луны до четвертой

Зрители, притиснутые друг к другу на узеньких, в одну доску, скамейках, бесновались еще чище, чем на ипподроме. Суммы пари на бойцов были огромны. В глазах людей плескалось острое наслаждение, они просто впитывали в себя драку. Как вампиры.

Мне вдруг стало тяжело дышать, подобралась к горлу тошнота, голова закружилась. Не то от спертого воздуха, не то от гомона, не то от тесноты вокруг. Поплыл в сторону сводчатый потолок над головой. Содержимое желудка вдруг тоже захотело посмотреть, чем мы тут развлекаемся.

Внезапно на нашей скамье как-то разом образовалось много пустых мест. Сразу стало легче. Тошнота уменьшилась.

Потом скамейка хрустнула: на нее сел громадный легионер.

— Привет, девчонки! — раздался уже знакомый бас. Да, в шлеме он выглядел куда интригующе.

Под шлемом, как оказалось, пряталась круглая голова, в которой были проколупнуты тусклые глазки, прорублен широкий рот и вбит клин носа. Все это было сделано добротнее некуда. На века.

К нам в пансионат таких ни разу не присылали. Подбирали, значит, красавцев. Учитывали легкомысленность молодых особ…

— Ну что, давайте знакомиться, — перебил мои мысли легионер. — Меня зовут Ряха. А вас?

Имя очень к нему подходило. Интересно, это его мама прозвала или уже в Легионе кличку дали?

— Двадцать Вторая, — представилась первой я.

Хоть сестра и ненавидит мой номер, ну пусть уж лучше он здесь прозвучит, чем имя. Номер здесь уместнее.

— Двадцать Первая, — буркнула, к моему удивлению, сестра.

Интересно, а почему двадцать первая? Почему не двадцать третья?

— Нравится вам? — продолжил светскую беседу Ряха, ткнув пальцем в сторону помоста, где одному из бойцов, похоже, пришел-таки конец.

Второй его уже просто добивал, не встречая никакого сопротивления. Зрители орали от восторга.

Мы с сестрой, не сговариваясь, ответили одновременно:

— Да! — сказала она.

— Нет! — сказала я.

Ее "да" и Сильный бы понял, знай он сестру поближе. То, что легионеры так каждый вечер друг друга изводят, ее очень устраивало. Но Ряха, к счастью для себя, сестры не знал и принял слово за чистую монету.

Мое "нет" тоже в комментариях не нуждалось. Ну не люблю я, когда кровь веером брызг летит. Не умею ценить красивый удар. Бестолочь, одним словом.

— Это мой друг! — показал на побеждающего бойца Ряха. — Хотите, после боя подойдем и я вас познакомлю?

— Да! — сказала я.

— Нет! — сказала сестра.

Ее "нет" было чистой воды кокетством, мол, "очень надо".

Мое "да" вылетело спонтанно. Мне интересно было послушать, сможет ли говорить и улыбаться девушкам человек, которому, похоже, челюсть набок своротили окончательно.

— К сожалению, нам пора! — решительно поднялась сестра, сворачивая разговор тугим ковриком.

— Почему? — искренне удивился Ряха. Скамья под ним опасно затрещала.

— Правила запрещают нам находиться вечером в общественных местах. Если донесут Ректору, у нас будут неприятности, — обстоятельно объяснила сестра, всем своим видом выражая глубокое сожаление.

— А давайте я вашему Ректору уши отрежу? — от всей души предложил расстроенный Ряха. — Совсем рано, еще бы посидели, тут такой кабак хороший за углом. Душевный.

— Договорились! — встряла я к неудовольствию сестры. — Ты ему уши отрежешь, тогда и посидим.

— Иди, милая, — безжалостно подпихнула меня к выходу рассердившаяся сестра.

Конечно, Ректор-то не ее. Легионер тоже встал.

— Цвет Ректора? — оказался достаточно осведомленным в титулатуре наставников благородных девиц Ряха.

— Серый, — не стала делать тайны я.

Знать цвет нашего Ректора еще никому не запрещалось.

— Заметано! — хлопнул меня по плечу Ряха.

Это приблизило меня к двери шага на три без всяких усилий с моей стороны.

За спиной взревел зал: наверное, друг Ряхи окончательно добил своего противника. Легионер махнул нам на прощание и обернулся к помосту.

Мы смотреть в ту сторону не стали, быстро выбежали вон, поднялись по истоптанным ступенькам, миновали караулы и очутились под звездным небом.

По мосту пробежали над черной водой, текущей внизу. На берегу нас терпеливо ждал Нож.

— А чего невеселые? — спросил он. — Вы же вроде веселиться шли.

— Мы очень веселые, — твердо сказала сестра. — В таком разгуле веселья, как сегодня, я еще не участвовала.

По ночному Хвосту Коровы мы ехали домой, и вдруг я вспомнила то, что давно знала.

— Оружие есть в Пуповине, — робко сказала я Ножу.

Смело сказать побоялась, еще засмеет. Это среди Сильных я умная, а здесь, у своих, как бы полной дурой не оказаться.