Василий Тарасенко - Драконий Катарсис. Изъятый

— Баронесса Ульрия ле Пийон и ее гехай! Дело о причинении физического ущерба представителю младшего дома со стороны гехая!

Перед троном нарисовались совсем молоденькая эльфочка, облаченная в бирюзовые одежды, и гераклоподобный здоровяк, которого за утонченного ушастика можно было принять только спьяну. Темноволосая баронесса с надменной моськой громко пожаловалась, баюкая перебинтованную правую руку:

— Новый закон запрещает наказать гехая за проступок! Я прошу ненаследного принца явить собственное правосудие! Мой гехай Гизмо повредил мне руку, когда я попыталась приструнить его за неподобающее поведение!

— И что же это за поведение такое? — поинтересовался я, внутренне сотрясаясь от смеха.

— Он отказался предоставить мне себя в законное пользование! Пять лет ни слова не говорил, а теперь, видите ли, против! — Возмущению Ульрии не было предела.

— Я пять лет был истуканом! — прорычал громила. — Надоело! Ваше сиятельство! Я просто предложил моей… э-э-э… ей, в общем, оценить возможности разнообразия.

В Холле повисла звенящая тишина. Где-то у стены кто-то сдавленно хрюкнул. По толпе просителей прокатился шумок. Баронесса покраснела и выпалила:

— Ни за что! Теперь, после такого, никогда!

— Что у вас с рукой? — спросил я.

— Он мне ее сломал! — Губы девушки задрожали, но глаза остались по-прежнему темными и недовольными. Наследница баронского титула была воспитана на уровне.

— Конечно, — кивнул Гизмо, — а нечего бить по голове, словно я брыкливый гарв! Укротительница нашлась…

— Ваша светлость, — вновь подала голос баронесса, — позвольте подойти ближе. Я не хочу обсуждать некоторые детали прилюдно.

— Дозволяю, — согласился я.

Эльфиечка подошла к трону и наклонилась, шепча в ухо горячим ветерком:

— Не могла же я сразу согласиться! Надо было поставить его на место. Вот и стукнула, а он отмахнулся… Сами посмотрите, какой здоровый!

Я еще раз сравнил их и согласился:

— Действительно.

Баронесса спешно вернулась к условной черте, где приличествовало стоять просителям. Я поманил к себе гехая, заставил его склониться и тихо спросил:

— Неужели так сложно помнить о своей силе? Она же такая хрупкая.

Гизмо мучительно покраснел и промямлил:

— Сам не ожидал, что так получится… Она сильно обиделась и потащила меня сюда разбираться.

— Лучше бы ты затащил ее в постель и помирился. Все так плохо, что ли? Тебе не нравится эта молодая эльфийка?

— Нравится, что вы! — Гизмо испуганно отшатнулся. — Но пять лет…

— Заботься о ней, и она сама даст тебе все, что захочешь. — Нотация вышла банальной. — Сам же знаешь. И вообще почему вы еще здесь, а не в Сердце Бездны?

— Как раз собирались ехать, — покаялся гигант. — А тут эта история.

— Свободен, — отослал я гехая.

Эти двое изрядно повеселили весь Холл, но решение следовало принять, раз уж они дошли до дворца со своими разборками. Подумав с минуту, я подманил к себе Диодерию и спросил:

— Что думает госпожа наместница?

— Выпороть обоих — и в койку, — улыбнулась бывшая королева, словно прочитав мои мысли. Мы тихонько посмеялись, и я огласил вердикт:

— Гехаю Гизмо предписывается принести извинения баронессе Ульрии ле Пийон в той форме, что устроит баронессу. Оной же баронессе впредь не следует забывать, что отныне гехаи свободны в своих поступках и желаниях. Своей волей я снял с гехаев заклятье перехода, и подобные эксцессы непозволительны. За сим дело закрыто.

Смущенные эльф и эльфийка растворились в толпе, а им на смену к трону выполз наг болотной масти из свиты нынешнего посла. Вот они, дела государства, мать их. Остаток дня пролетел незаметно, забрав и без того хлипкие после покушения силы. Когда Присутственный Холл опустел, ко мне подошла Диодерия и, помявшись, спросила:

— Все-таки зачем было устраивать освобождение гехаев так резко? Пострадавших очень уж много.

— Лес рубят — щепки летят, — я усмехнулся, глядя в непонимающие глаза эльфийки. — Не берите в голову, наместница. Получилось так, как получилось. Что теперь поделать?

Бывшая королева хмуро скривилась. Похоже, ее этот день тоже вымотал, как и все предыдущие. Я же мысленно прикинул количество раненых из-за пробуждения гехаев и вздохнул. Действительно многовато. Десятки гехаев устроили драки, многие впали в этот треклятый сон разума, с которым тоже надо что-то делать. Были и попытки покончить с собой. Но магия Предназначения, наложенная богами, не позволила отчаявшимся изъятым оборвать жизнь. Для возрождения драконов нужен каждый из них. Количество гехаев, отправленных в Сердце Бездны, перевалило за полторы сотни, но сколько их еще разбросано по всему Кавану! И самое главное — дальше-то что? Эта мысль не давала мне покоя весь день. Но я не знал, что ответить на поставленный самому себе вопрос.