Виктор Ночкин - Красотки и оборотни

Завтрак подходил к концу, когда за окошком послышался топот копыт. Хозяин нахмурился еще сильнее и уткнулся в свою тарелку. Дочки Кидина прекратили хихикать, и чародей заметил, что старшая заволновалась, ее движения стали более порывистыми, она поминутно косилась в сторону окна и уже не отвечала на сестрины подначки. Вообще за столом возникла некая напряженность. Должно быть, и младшая девица тоже ощутила это и затихла. Копыта за окном все так же неторопливо вышагивали, словно всадник разъезжал перед домом взад и вперед…

Наконец староста со вздохом отодвинул миску, привычным движением сгреб крошки со стола в горсть, бросил их в рот и грустно вымолвил:

— Ну что, мастер чародей, пойдем, что ли?

— Пойдем.

Мужчины встали и направились к выходу, женщины засуетились вокруг стола, собирая опустевшую посуду. Староста накинул овчинную безрукавку и вышел на крыльцо, гость — следом. По безлюдной улице шагом ехал всадник, поглядывая на окошки дома Кидина. Колдун оглядел его — довольно высокий, худощавый и черноволосый, с тонкими коротко подстриженными усами. На плечи чужака был наброшен ярко-красный шелковый плащ. На боку висел меч.

— Утро доброе! — поздоровался всадник. — Эй, хозяин, а ты чего такой грустный? Или не рад мне?

Староста, не отвечая, зашагал к калитке. Незнакомец спрыгнул с коня и привязал поводья к изгороди. Колдун оглядел его лошадь — не породистая, это видно, но все же не крестьянская лошадка. Боевой конь.

— Чего такой смурной? — снова обратился наездник к хозяину.

— Забот много, — хмуро бросил Кидин, проходя мимо, — слыхал про оборотня?

— Слыхал, — кивнул тот. — Время, что ли, нынче такое… В Ливде, говорят, темный эльф из Семи Башен объявился… Едва совладали с ним…

Но Кидин был не расположен поддерживать светскую беседу. Не обращая больше внимания на кавалериста, он слишком быстро, пожалуй, зашагал в сторону северной околицы, у которой они с приезжим магом вчера разглядывали полоску леса. Колдуну не оставалось ничего другого, как, пожав плечами, последовать за старостой… Разбираться в чужих отношениях — не его дело.

Деревня просыпалась — жители выгоняли кур на подворья, в соседнем доме заорал младенец, где-то поблизости высоким голосом ругалась женщина, то ли своевольную скотину бранила, то ли мужа…

Кидин, размашисто шагая по улице и кивая в ответ на приветственные окрики земляков, буркнул, словно ни к кому не обращаясь:

— Не бывать моей дочери замужем за разбойником из замка.

— Так, значит, этот, который с усами — и есть латник, что за твоей старшей увивается? Парень видный.

— Видный… А толку? Мне зять нужен.

— А этот, что ли, не?.. — начал было колдун.

— А с этого — что проку? Ну просватает Зиату, ну обвенчается? И что?

— А что? Будет дочка жить в замке, не под забором же. Опять же — господский солдат в зятьях, какая-никакая, а своя рука при добром господине-то? Чего ж не так? — ухмыляясь, спросил чародей. Похоже, его забавлял гнев Кидина.

— А то… Мне лишняя рука при сэре Гервике ни к чему. Я — староста, меня и так из замка хорошо видать. Я это к тому веду, что кому другому — может, оно и надо такого в зятьях иметь, а здесь — не моя рука выйдет при господине, а его уши — при мне. В замке жить, как же… Знаем мы… Не в деревне грязной, а в светлых палатах… А ты был в замке-то? Думаешь, там чище, чем у меня?..

— Нет, не был… — вставил гость, но Кидин уже не слушал его.

Старосту понесло, и он теперь изливал, наверное, все, что накипело на сердце. Впрочем, говорил тихо, так что его не мог слышать никто, кроме чародея.

— Грязь там не хуже, чем в моем свинарнике, вот что! Латники вечно пьяные, порядочной женщине проходу не будет… Видел, дочь свояка у меня живет? Родич-то мой, аптекарь, к доброму сэру Гервику приехал, пиявки ставить. Знатные, скажу я тебе, у него пиявки, ни у кого в округе таких нет. Так вот, свояк-то, значит, в замке сейчас живет, а дочку ко мне отправил. Чтобы она в тот вертеп и носу не казала. И правильно, мало ли чего? Женщине в таких местах лучше не появляться. А каково Зиатке моей будет жить среди пьяной солдатни? Да ежели еще сам добрый сэр Гервик ок-Гервик глаз на нее положит — думаешь, вступится муженек? А шиш тебе…

Тут из-за поворота навстречу им выступило стадо, ведомое деревенским пастухом.

— Здорово, Рутка! — поздоровался староста. — Вот это и есть тот самый чародей…

— Доброго тебе утречка, мастер чародей, — гулким басом поздоровался пастух, здоровеннейший детина с коротко подстриженной бородой. На широких плечах голова пастуха казалась неестественно маленькой, впечатление усугублялось из-за узкого лба, из-под которого спокойно глядели маленькие глазки.