Бент Якобсен - Продавец троллей

— Да, — подтвердил старый Натан. — По крайней мере, так говорят. На моей памяти придорожная роща почти не изменилась, и то же самое говорил мой отец, а перед ним его отец, если сложить это вместе, как раз будет сто лет. Только ведь ивы-то не совсем обыкновенные! Слушайте же, что было дальше.

Итак, жители деревни посеяли семена ивы, как велел помещик. В тот же год, как их посеяли, из земли показались ивовые ростки, и всего за два года густая поросль встала стеной по обе стороны дороги. Большинство жителей были довольны, потому что корни ив быстро разрослись вширь и крепко схватили землю, так что дорогу перестало размывать дождем.

Но не всем понравилась новая ивовая роща. Некоторые считали, что деревья растут неестественно быстро, им также не нравилось, что ветки у ив такие корявые и суковатые, не как у других ив. Особенно не нравилось им то, что корни всего за один год расползлись во все стороны, переплелись между собой, покрыв всю землю вокруг деревьев. Прошло немного времени, и вдоль дороги образовалась ивовая роща, ряды деревьев по обочинам сомкнулись, и все стало так, как это можно видеть сегодня.

И вот однажды в Ночь Всех Святых снова налетела ужасная буря. Еще не успело стемнеть, как над долиной сгустились мрачные, черные грозовые тучи, а с наступлением темноты внезапный порыв ветра поднял и помчал по улице нападавшую за лето с возов солому. Вместе с опустившимся мраком хлынул дождь, и вскоре обитатели деревни заслышали первые далекие раскаты грома. Чем ближе к ночи, тем ближе подходила гроза, которая в конце концов повисла над деревней так, словно, докатившись до тесной долины, застряла в ней, как в ловушке. Казалось, она решила извергнуть на маленькую деревеньку злость попавшего в капкан зверя; гроза бушевала так, что сотрясалась даже земля под ногами. В эту ночь ни один человек в деревне не ложился спать, а уж выйти на улицу тем более никто не решался. Однако поздно вечером, когда все устали до изнеможения и только ждали, когда гроза наконец перестанет, в трактире вдруг отворилась дверь, как это было уже несколько лет тому назад. Как тогда, на пороге появился странный незнакомец, который принес в деревню необыкновенные семена ивы. Как тогда, он заказал ужин, но комнаты на этот раз не спросил. Трактирщик, добряк Гудвин, уточнил у него, не хочет ли он все-таки остаться переночевать, на улице, мол, давно стемнело, и ночка выдалась не из приятных, но пришелец отказался. Он ответил, что должен идти дальше и не может остановиться на ночь, а сейчас он зашел ненадолго, только чтобы перекусить. Он тихо усмехнулся, но чему — никто из присутствующих не понял. Затем он сказал:

— А пришел я для того, чтобы отдать подарочек вашему помещику, как было обещано, когда я приходил сюда в прошлый раз. — И снова чему-то усмехнулся.

Трактирщику и всем остальным присутствующим это показалось несколько подозрительным. Однажды повидав незнакомца, они его побаивались. Многие в деревне считали, что он колдун. Ведь именно он принес семена странных деревьев, которые росли теперь на Грэмпс Хилле. Трактирщик спросил его, не послать ли кого-нибудь к помещику известить о том, что незнакомец желает проведать его и вручить подарок.

— Нет, спасибо! — сказал незнакомец. — Незачем поваренку бегать на ночь глядя, пускай уж лучше останется здесь мыть посуду. Для того чтобы передать этот подарок вашему помещику, мне не надо к нему ходить. Да к тому же мне не хотелось бы брать за него плату! — закончил он, засмеявшись несколько громче.

Людям, собравшимся в трактире, этот смех совсем не понравился. За столами сделалось тихо, сосед с соседом только шепотом переговаривались между собой. Вскоре чужеземец поднялся из-за стола, положив на него плату. Попрощавшись со всеми легким кивком, он, не говоря больше ни слова, вышел за порог. Едва он скрылся за дверью, как все посетители трактира дружно заговорили.

— Представляю себе, какой подарок может быть у такого нищего! — воскликнул один.

— Да уж! А мне кажется, что он просто возьмет и уйдет — только его и видели! — добавил другой.

— А мне сдается, что тут попахивает колдовством! — заключил третий.

Но тут трактирщик Гудвин высоко поднял руки, прося тишины, и, когда все умолкли, сказал так:

— Насчет колдовства никому из нас про этого чужеземца ничего не известно, хотя речи его и впрямь звучали странно. Но чтобы всем успокоиться, я предлагаю следующее. Хоть ночка нынче выдалась и не самая приятная для прогулок, но думаю все же, что ничего худого с нами не случится, если мы пойдем за незнакомцем и проследим, чтобы он, уходя из деревни, не наложил на нас какое-нибудь колдовское заклятие.