Вергилия Коулл - Мой враг, моя любимая

— Твой отец, наверно, очень тебя любит, — пробормотал мужчина.

Я вздрогнула от прикосновения к своей шее. Похоже, наступило время звать на помощь. Но кого? Однорукого дядю Мишу? Против этого полного сил чужака?

— Мой отец убьет тебя, если меня тронешь, — прошипела я из последних сил.

Мужские пальцы сжались на моей шее, перекрывая доступ кислороду.

— Он уже пытался. Раньше, — я ощутила, как двигаются губы незнакомца, когда он прошептал эти слова в мое ухо.

Я забилась в попытке вырваться. Совершенно не понимала, о чем чужак толкует. Какое ему дело до моей семьи, если он не лекхе? Мой отец пытался его убить? Да если бы мой отец только попытался, этот незнакомец был бы уже мертв!

Мужчина отпустил, и я судорожно глотнула воздуха. Он воспользовался паузой и уставился на мою грудь. Я попыталась отступить, когда чужак потянул руку. Оказалось, его внимание привлекла пуля на цепочке. Едва пальцы мужчины коснулись ее, как он с шипением отдернул руку.

— Ты — лекхе! — невольно воскликнула я.

Он схватил меня за плечи, рывком повернул спиной к себе и взял в захват. Я не могла поверить, что так позорно попалась.

— Кто еще в доме? — прорычал чужак мне в ухо.

— Ты лекхе! Где твой фамильяр?

— Кто в доме? — он хорошенько тряхнул меня так, что клацнули зубы.

— Все… в доме все… они сейчас придут и застрелят тебя. Где твой фамильяр? Почему его не видно?

— Врешь. Все уехали. Я наблюдал за ними. Вот только ты оказалась полным сюрпризом. Еще сюрпризы будут?

Требовалось срочно потянуть время. Отец должен вернуться. Вот-вот. А по поводу отсутствия фамильяра можно поразмышлять и позже

— Значит, вторжение было обманным маневром? — дрожащим голосом начала я. — А я еще удивилась, почему это лекхе стали такими наглыми! Все для того, чтобы ты мог пробраться сюда.

— Так кто-то еще есть?

Я поколебалась всего пару секунд.

— Нет. Никого больше. Только я.

— Хорошо. Ты мне поможешь. Где находится железная жила?

Он прижимал меня к своему крепкому телу, но боли пока не причинял. Это подарило надежду, что, возможно, все обойдется.

— Она… истощилась, — соврала я. — Зачем тебе жила? Это же единственное, что может убить лекхе!

— Вот ты сама на свой вопрос и ответила, — пробормотал он и подтолкнул меня к двери. — А теперь еще раз, только честно: где жила? Я слышу, когда ты врешь, по сердцебиению и дыханию.

Я молчала, не зная, что предпринять.

— Ответишь честно, и я подумаю, оставить ли тебя в живых, — его рука больно стиснула мою талию.

Он… на самом деле собирается меня убить?!

— Она истощилась, но осталась пара кусков, — предприняла я новую попытку. — У отца в комнате. Могу отдать их тебе.

Сказав это, я заставила себя дышать глубоко и ровно. Никто и никогда не убедит меня предать клан и открыть правду этому лекхе.

— Хорошо, — мужчина, похоже, поверил, — покажи мне их.

Он вынудил меня семенить перед собой, продолжая контролировать каждое движение. Таким образом мы вышли в коридор. Здесь по-прежнему чувствовался запах трубки дяди Миши, и я молилась лишь о том, чтобы чужак не заметил ничего подозрительного. Он не был знаком с этим домом и его обитателями так, как я, что давало преимущество.

Кивком головы я указала в сторону самой дальней двери по коридору. Мужчина подтолкнул меня туда. Все время, пока мы преодолевали жалкие несколько метров, я лихорадочно придумывала план спасения.

И, кажется, придумала.

Незнакомец остановился на пороге. Твердый подбородок коснулся моего затылка, когда он повернул голову, чтобы оглядеться. Мою спину будто молнией пронзило. Если он такой же сильный, как любой из моих братьев, то мне придется несладко.

На стене в комнате отца висели клинки, кровать всегда была аккуратно заправлена темным стеганым покрывалом, всюду царил порядок.

— И где? — потребовал чужак.

— Сейф. В стене. Вон там.

Я указала на металлический шкаф в противоположном конце комнаты. Получила толчок в спину.

— Открывай.

Я рванулась, стараясь не повизгивать от страха. Метнулась к стене с оружием, сорвала с крючка тяжелые железные кандалы на короткой цепочке, развернулась вокруг себя. Незнакомец не успел и рот открыть, как кандалы защелкнулись на его запястьях. С рычанием он дернул руками в стороны, желая их порвать, но только вскрикнул от боли.

Я попятилась и схватила со стены длинный нож, выставив его перед собой. Чужак уставился на меня с ненавистью и изумлением. Понял, что недооценил свою пленницу.