Виктория Свободина - Совместимость

Если я просто стану ругаться с Эмили и остальными, то это ни к чему не приведет. Скорее даже порадую этот гадюшник, давая им новый повод для обсуждения и сплочения вокруг общего врага. Буду жаловаться и ябедничать Леогану — тоже самое. Уверена, Великан, конечно примет какие-то меры, но в итоге получится тоже самое, только я еще наживу себе врагов в лице мужей шуманов всех незаслуженно обвиненных и обиженных жен. Так и представляю. Я окажусь и лгуньей, и истеричкой, и еще большей слабочкой, раз не могу поставить себя в женском коллективе самостоятельно. Нет, гораздо интереснее будет переиграть этих женщин на их же поле.

Будет трудно соревноваться в совершенстве и правильности поведения идеальной жены шумана с Эмили, особенно, если учесть, что она и остальные девушки обучались этому буквально с пеленок, причем, насколько успела понять по пансиону именно в условиях вечного соперничества, но попробую. Думаю, все произойдет так же, как и вовремя учебы — тот кто сильнее, затем и идут. Думаю, страшнее всего для Эмили отдать свое первенство и оказаться за бортом всеобщего женского почтения.

И ведь шуманы поддерживают в своих женах это стремление к лидерству, поскольку сами они такие же. Поскольку к чему тогда эти соревнования каждый год на определение самого сильного и крутого шумана?

Иронично хмыкнула. Интересно, а сам Леоган обрадуется моему изменившемуся покладистому поведению?

Все оставшееся до праздника время почти не выходила из комнаты, готовясь. Если по резиденции распространилась новость, что я слышала нелицеприятные высказывания о себе, то наверное думают, что я расстроенная заперлась ото всех и плачу. Приходилось лишь посещать назначенные для меня занятия и приходить пообщаться и погулять со Злыднем. Конюхи, после того дня как мы с вороным вернулись в резиденцию, смотрят на меня очень уважительно. Ну да, покорить сердце такого коня не каждому под силу, уж кому, как не им это понимать.

В день праздника, утром ко мне нагнали целый батальон парикмахеров и стилистом. Леоган, встретил меня на выходе из моих покоев, когда оказалась полностью готова.

Мужчина окинул меня неприкрытым восхищенным взглядом. Да, сегодня я сам на себя не походила. Этакая прекрасная волшебная принцесса. Струящееся длинное золотое с белым платье — видимо официальные цвета для анмарх. На голове переливается яркими всполохами от очень дорогих камней изящная диадема. У меня невероятно изящная прическа. Парихмахеры постарались, и мои светло-медовые волосы смотрятся как никогда великолепно.

Я вся с виду, словно тонкая воздушная статуэтка, вот только на деле платье не такое уж легкое, для моих хрупких, но зато видимость создает именно невесомых летящих одежд. Диадема ощутимо давит, и у меня понемногу начинает болеть голова. Про обувь на высоких шпильках вообще молчу. В моих волосах сотни невидимых заколок, которые мне после придется долго, с ругательствами выдирать вместе с волосами и липким лаком. И, как последний аргумент для моего 'радужного' состояния, палец жжет обручальное кольцо, о котором я ни на секунду не могу забыть. Великан ничего не говорил мне по поводу того, что я не ношу это украшения, но я не единожды ловила на своей руке его задумчивые, а порой даже хмурые взгляды.

Наедине с Леоганом я не изобразила никаких особых приветствий, да и держусь на отдалении, а то еще вообразит, если буду везде вести себя, как идеальная жена, то и супружеский долг с меня можно требовать также, то есть, когда он сам решит.

Зато в зал, где проводилось торжественное мероприятие, мы с моим мужем вошли рука об руку. Я улыбалась, и как самая что ни на есть послушная жена шумана, правильно всех приветствовала. Благо, благодаря моему статусу, приветствовать других, можно было не слишком для себя унизительно. Зато выстроившиеся в коридор до специального постамента с креслами люди, вполне реально чуть ли не лежали на полу. Большинство жен шуманов тоже опускались на колени, мужчины-шуманы, и пара замеченных мной настоящих шуманских женщин, кланялись, но не мне, а Леогану, тем не менее, поскольку я была рядом со своим мужем, то создавалось ощущение, что и мне тоже.

Мы с Леоганом сели в кресла. Как и положено, я, перед тем как сесть, встала перед Великаном на колени и поцеловала его руку. Сама в этот момент едва сдерживала рвотный рефлекс, но старалась улыбаться. Настроение немного подняло ошарашенное лицо Великана, который до этого перед присутствующими легко удерживал каменную маску.