Владислав Русанов - Пасынок судьбы

Трепещущий зеленоватый свет не давал рассмотреть его всего — от морды до кончика хвоста, мечущиеся тени создавали подобие движения, жизни… Настолько правдоподобно, что в первый миг Годимир вскинул меч, опасаясь нападения. И лишь простояв в нелепой позе несколько ударов сердца, он понял — дракон мертв.

Он умер давно. Быть может двести лет назад, а может, и все пятьсот. И все эти годы пролежал в сухой, прохладной пещере. И, наверное, потому не сгнил, а высох. Шкура, покрытая крупной чешуей, обтянула костяк.

Сейчас Годимир мог наблюдать то, чего не видел и не знал ни один магистр-книгописец или архиепископ, мнящий себя знатоком монстров. Тот же Абил ибн Мошша Гар-Рашан, вероятно, отдал бы правую руку на отсечение и писал бы левой за возможность увидеть дракона так близко.

Туловище длиной в два конских не было громоздким или тяжелым за счет легкости костяка — позвонки уступали толщиной лошадиным и вряд ли смогли нести всадника, бедренные кости почти как у человека или крупной собаки, но длиннее и наверняка крепче. Хвост длинный — в полтора раза длиннее туловища, — заканчивался не шипом, как принято изображать на гравюрах, а лопастью наподобие обычного весла. Вероятнее всего, хвост дракону нужен не для битвы — для этого ему предостаточно когтей и клыков, — а для управления полетом. Эдакое рулевое весло. Высохшие крылья напоминали крылья нетопыря — те же кожистые перепонки, те же кости-каркас, отходящие от передних лап. Размах крыльев поражал воображение. Саженей шесть-семь. И ничего удивительного — чтобы поднять зверя такого веса нужно здорово постараться. Голова дракона, сидящая на длинной шее, не имела устрашающих гребней, шипов или рогов. Просто пасть с четырехвершковыми зубами, широкие ноздри, позволяющие втягивать огромное количество воздуха и подернутые мутной пленкой глаза.

— Господи… — Рыцарь опустил меч и сотворил знамение Господнее.

Услышал, как позади восхищенно бормочет Олешек, кажется, пытаясь что-то срифмовать.

Ярош ругался шепотом не то от восторга, не то от схлынувшего испуга.

— Нравится? — усмехнулась навья, становясь рядом с драконьей головой, опущенной на округлый валун.

— Слов нет… — протянул Годимир.

— Кто бы мог подумать? Это правда, — слегка извиняющимся тоном проговорила королевна.

— Людоеды уже близко, — продолжала зеленокожая. — Есть только один способ спастись. Не удивляйся ничему, рыцарь Годимир.

Словинец затряс головой, заранее соглашаясь с любым высказыванием зеленокожей.

— Не удивляйся ничему. Держитесь позади… Это относится ко всем. Да, рыцарь Годимир, я хочу, чтобы ты знал. Я живу и не живу больше четырехсот лет… И не скажу, что мне нравится моя жизнь… вернее, существование. И ты, рыцарь Годимир, поможешь мне освободиться…

— Что ты?!

— Не перебивай. Сейчас вы все уйдете в дальний конец пещеры, — навья указала пальцем во тьму, в которой терялся драконий хвост. — И, повторяю, ничему не удивляйтесь. И не лезьте под руку, — она усмехнулась, — если можно так сказать. А после всего, рыцарь Годимир, ты исполнишь свою мечту. Ты убьешь дракона. Только поклянись, что обязательно сделаешь это. Никакой жалости, никаких слюней и соплей. Обещаешь?

Годимир пожал плечами:

— Ну, почему бы и нет… Убить дракона… Эй, погоди! Ведь он и так мертв. К чему…

— Не волнуйся, рыцарь Годимир. Для тебя он оживет. Ты обещаешь убить его?

— Да! — решительно кивнул молодой человек. — Обещаю.

— Тогда уходите! Вы поймете, когда надо будет выйти. — Навья взмахнула рукой в повелительном жесте, словно венценосная особа разговаривала с челядью.

Годимир, уставший удивляться, прошел мимо неподвижной, усохшей туши, углубился во тьму. Он слышал, как сзади легко ступает королевна, зазвенела тихонечко случайно тронутая струна олешековой цистры, зацепился за камень и помянул «елкины ковырялки» Ярош.

Навья несколько мгновений освещала им путь, а потом огонек мигнул и погас.

На первых порах тишина нарушалась лишь дыханием затаившихся людей, но потом сквозь нее начали пробиваться посторонние звуки.

— Слышите? — настороженно шепнула Аделия.

— Людоеды голосят, не иначе… — хрипло отозвался Ярош.

Годимир навострил уши. В самом деле, знакомые визгливые вопли, изрядно приглушенные расстоянием и сводами пещеры, доносились снаружи.

«Пока опасаются врываться. Но пройдет немного времени, они освоятся и пойдут в атаку. А вот тогда придется туго…» — подумал рыцарь.