Брендон Сандерсон: Город богов

Раоден старался поскорее выпутаться из трухлявого месива и встать на ноги; от его барахтанья по мокрой аллее разлетались щепки. Однако преследователи уже потеряли к нему интерес. Они скорчились на коленях в вонючей грязи, собирая рассыпанные по мостовой овощи и зерна и выуживая их из темных луж. Желудок Раодена свело, когда один из мужчин запустил палец в щель между камнями, подцепив больше черной жижи, чем кукурузных зерен, и засунул все это в рот. Слюна капала с его губ и стекала по подбородку, а рот напоминал кипящий на плите горшок с грязью.

Один из шайки заметил, что Раоден наблюдает за ними. Он с рычанием потянулся к висевшей на боку дубинке и без особой охоты шагнул вперед. Раоден заметался в поисках оружия, выбирая доску покрепче, сжал ее в дрожащих руках и попытался придать себе грозный вид.

Головорез замялся, но тут радостный крик позади привлек его внимание: кто-то обнаружил крошечную фляжку с вином. Поднялась возня, и про Раодена забыли; четверо погнались за счастливчиком — или глупцом, — сбежавшим с драгоценной жидкостью, и вскоре вся пятерка исчезла из виду.

Раоден без сил уселся на обломки. «Вот что меня ждет…»

— Кажется, они про тебя забыли, сюл, — раздался голос.

Раоден подпрыгнул от неожиданности и обернулся. На ступеньках неподалеку лениво растянулся не замеченный им раньше мужчина; его гладко выбритая голова блестела на утреннем солнце. Он определенно был элантрийцем, но перед превращением принадлежал к другой расе, не из Арелона. Хотя лицо и руки незнакомца покрывали кричащие о шаоде черные пятна, здоровые участки кожи были не бледными, а темно-коричневыми.

Раоден напрягся в ожидании опасности, но человек не выказывал желания напасть на него. В нем также не наблюдалось признаков дряхлой немощи, как у людей на площади. Незнакомец был высоким и крепко сбитым, а взгляд его резко выделявшихся на темнокожем лице глаз говорил о немалом уме и проницательности. С задумчивым видом он продолжал изучать Раодена.

Раоден с облегчением вздохнул.

— Кем бы ты ни был, я рад тебя видеть. Я уже начал думать, что все здесь либо умирают, либо сходят с ума.

— Мы не можем умереть, — фыркнул незнакомец. — Мы и так мертвы. Коло?

Коло. Иноземное слово показалось знакомым, как и сильный акцент мужчины.

— Ты не из Арелона?

Незнакомец покачал головой.

— Я Галладон, из суверенного государства Дюладел. Но с недавних пор живу в Элантрисе — городе грязи, безумия и вечной гибели. Приятно познакомиться.

— Дюладел? Но шаод опасен только для жителей Арелона, — возразил Раоден.

Принц поднялся, стряхивая с себя щепки в различных стадиях трухлявости. Одежду покрывала слизь, и теперь сырая вонь Элантриса исходила от него самого.

— В Дюладеле смешанная кровь, сюл. Арелонцы, фьерденцы, теоданцы — там ты найдешь их всех. Я…

Раоден чертыхнулся, не дав мужчине договорить. Галладон приподнял бровь.

— Что такое, сюл? Заноза не туда попала? Хотя, как я полагаю, подходящее место для занозы найти трудно.

— Палец на ноге болит! — ответил Раоден. Он захромал по склизким булыжникам к ступенькам. — Что-то не так, я ушиб его, когда падал, а боль все не проходит.

Галладон с сожалением покачал головой.

— Добро пожаловать в Элантрис, сюл. Ты уже не человек, ты труп. Твое тело больше не может лечить себя.

— Что?

Раоден плюхнулся на землю рядом со ступеньками. Палец продолжал болеть так же сильно, как и в момент ушиба.

— Любая боль, сюл, — прошептал Галладон, — любой порез, царапина или синяк — все они останутся с тобой, пока ты не сойдешь с ума от мучений. Как я и говорил: добро пожаловать в Элантрис.

— Как вы такое выносите? — спросил Раоден, продолжая растирать палец, хотя облегчения это не приносило. Казалось бы, такая дурацкая маленькая травма, но ему приходилось сдерживать готовые пролиться от боли слезы.

— Никак. Мы либо крайне осторожны, либо пополняем ряды тех руло, что ты видел на площади.

— На площади… Идос Доми! — выругался Раоден. Принц вскочил на ноги и заковылял к площади. Он нашел попрошайку на том же месте, рядом со входом в аллею. Тот все еще был жив… в каком-то смысле.

Глаза мальчика слепо смотрели в небо расплывшимися зрачками. Его губы шевелились, но не издавали ни звука. Шея была свернута, и сбоку в ней зиял длинный порез, сквозь который виднелись позвонки и глотка. И этой раной мальчик безуспешно пытался дышать.

Внезапно боль в сбитом пальце показалась Раодену пустяком.