Андрей Смирнов - Чернокнижник

— Хорошо, — кивнула Эльга. — Но я закрою дверь на засов.

Уилар подошел к двери и уже с порога обернулся.

— Делай что хочешь, но есть две вещи, которые ты ни в коем случае делать не должна. Во-первых, ты не должна подходить к юго-западным воротам и уж тем более — открывать их. Это самое главное.

— Я и не собираюсь…

— Не перебивай меня. Во-вторых, ты ни в коем случае не должна спать. Понятно?

Эльга кивнула. Смысл второго требования был так же ясен, как темен смыл первого. После того как Уилар сообщил, что Похититель Имен прогрызает дыры в снах, как какая-то крыса или червяк, она вообще усомнилась в том, что сможет теперь когда-нибудь спокойно заснуть.

Уилар вышел из комнаты. Эльга стояла у двери до тех пор, пока его шаги не растаяли в конце коридора. Она закрыла дверь и села на кровать. Она не хотела оставаться одна, хотела, чтобы Уилар вернулся уже сейчас и они уехали наконец из этого проклятого замка но выбора у нее не было. Ей оставалось только ждать.

Она сидела на кровати, стараясь ни о чем не задумываться и ничего не вспоминать — кошмар, который пришлось ей пережить, людоедский обед, бой с Шабрезами, превращение, про исходившее с ними после смерти, — все это было еще слишком живо в ее памяти. Она замерла — и внутренне, и внешне; она просто ждала, когда все это закончится.

Спустя несколько часов ей потребовалось выйти до ветра. В коридорах замка она наткнулась на нескольких слуг — они валялись на полу то там, то тут и начинали вяло шевелиться при ее приближении. Эльга старалась обходить их как можно дальше. Нескольких упырей, лежавших у ворот конюшни, уже начало заносить снегом — они пытались добраться до лошадей, но так и не сумели преодолеть границы охранного круга, созданного Уиларом. Эльга принесла лошадям воды, покормила их, даже поговорила с ними. Лошади стояли тихо и жевали овес медленно, будто с усилием. Они по-прежнему пребывали в каком-то колдовском оцепенении, и Эльга не знала, как их расшевелить.

Она вернулась в свою комнату, задвинула засов, легла на кровать и уж совсем было собралась лечь спать — делать все равно было нечего, — как вдруг, вспомнив наказ Уилара, подскочила на кровати как ужаленная. Встала и принялась ходить по комнате. Остановилась, рассматривая подсвечник, который дали им Шабрезы еще вчера ночью — единственный источник освещения в комнате. Пламя было бледным, призрачным и совсем холодным. Свечи горели вот уже почти сутки, но за это время уменьшились едва ли на четверть.

Когда ей надоело ходить по комнате, снова села на кровать. Ни в коем случае не спать! Эльга стала копаться в собственной памяти, пытаясь найти какое-нибудь доброе и теплое воспоминание, которое могло бы согреть ее этой длинной холодной ночью. О последних месяцах она старалась не думать. Она пыталась вызвать в памяти сад матушки Марго, ее родной дом, лицо Эда, которого она когда-то любила (или думала, что любит) — но все расплывалось, уходило куда-то, обесцвечивалось и исчезало. Она поняла, что совершенно пуста внутри, в ней как будто про грызли дыру, через которую ушло все хорошее, что она знала И помнила. Ей нужно было поспать, чтобы забыться и восстановить силы; тогда, может быть, мир снова обретет хоть какой-то смысл. Но спать было нельзя, можно было только сидеть и ждать. А ночь между тем еще только начиналась.

…Она встала, открыла дверь, миновала анфиладу пустующих комнат, спустилась вниз, пересекла двор и отодвинула засов на воротах. Распахнула калитку. Холодный ветер бросил ей в лицо ледяное крошево. Она чувствовала, что сделала что-то очень важное, но никак не могла вспомнить — что, как не помнила и имен тех существ или сил, которым только что открыла путь в замок. Эльга стояла на пороге, тщетно пытаясь вспомнить то, что забыла. Она уже почти, почти вспомнила, когда…

…проснулась. Ужас сжал ее нутро стальными клещами. Сколько времени она провела в забытьи — минуту, час или больше? Может быть, она покинула мир яви совсем ненадолго и Похититель Имен не успел прогрызть дыру в ее сне? Потом она вспомнила содержание сна, и ей стало совсем дурно. Спотыкаясь, она бросилась к двери. Побежала по коридору, не обращая внимания на неподвижных упырей.

Луны не было, но небо прояснилось, и звезды сияли пронзительным, холодным светом. Спустившись с лестницы, Эльга увидела в темной громаде ворот прямоугольник двери, за которым можно было различить мост, засыпанный снегом. Понимая, что произошло что-то непоправимое, она перебежала через двор и закрыла калитку — но тягостное, безнадежное чувство, поселившееся в ней, еще больше усилилось после этого поступка. Она поняла, что впустила в дом что-то неосязаемое, но вместе с тем — нечто вполне реальное; оно было настолько же подлинным, насколько подлинны наши желания: она вспомнила, как Уилар утверждал, что воля и желания первичны, а мира вещей нет; вспомнила, как Марта Весфельж говорила, что не люди создают желания, а желания входят в людей — так же, как хозяйка нанизывает на нитку вяленую рыбу. Она нарушила — пусть и не по своей воле, Похититель Имен каким-то образом сумел обмануть ее — оба запрета, оставленные Уиларом. Она бросилась прочь от ворот, обратно в замок.