Полина Сербжинова - Радужный мост судьбы (СИ)

Так захотелось обрести новую семью, тех, кто будет о ней заботиться, понимать и не чураться её дара. Бедро словно обожгло огнём, и от постели протянулась тонкая разноцветная ниточка, уходящая куда-то за окно. Ровена изумлённым взглядом проводила радужную полоску.

— Ну, ты даёшь, — восхищенно прицокнула языком Кшыся, — Надеюсь, что не удирать собралась? Мост-то ещё слабенький, может и не выдержать. И вообще, о чём подумала?

— Ну, — девушка замялась, — о замужестве, наверное.

Краска смущения залила её лицо, захватывая даже уши. Мышильда ещё раз проводила взглядом тоненькую радугу и многозначительно закивала головой:

— Ага, о замужестве можно. Это очень даже полезно в твоём возрасте думать о подобных вещах.

— А в твоём? — тут же влезла Ровена, пытаясь перевести тему.

— Ой, — летунья смущённо завернулась в крылья, — я совсем молодая, мне и трёхсот лет нет.

Девчонка повернула к ней голову, изучая чуть нахохлившуюся фигурку. На старую развалину мышь не походила совсем, так до скольки же они тогда живут, если триста лет по их понятиям совсем мало. Кшыся завозилась от пристального взгляда.

— Чего уставилась? Долго мы живём, долго, люди столько не живут. Давай-ка, отдыхай.

Сонное заклинание Ровена почувствовала, но защиту выставлять не стала. Зачем? Отдыхать, так отдыхать, всё равно мышильда надёжно стоит на страже.

— Он её избил, — Кристиан метался по комнате, сжимая кулаки. — У меня жуткое желание спалить всю эту семейку.

С пальцев посыпались искры, и старший метаморф недовольно поджал губы:

— Мне непонятно, чему ты удивляешься. По человеческим законам её жизнь принадлежит отцу или любому другому опекуну, а потом мужу. Миртур вправе убить её, и не понесёт за это никакой ответственности, ну, может, заплатит очередной штраф в казну, если дело откроется. Я хотел «обрадовать» тебя очередной новостью.

Кристиан остановился, глубоко дыша и пытаясь успокоиться. По его мнению обращаться подобным образом с дочерью, пусть и незаконнорождённой, граф не имел права. В их стране дети наделялись пусть и не равными правами в отношении наследства, но за подобные действия можно было самому оказаться в темнице.

— Что за радость? — он плюхнулся в кресло напротив отца, схватил с подноса бокал с лимонной водой и жадно припал к нему губами.

— Король Брандт предложил тебе в жёны Аделину, а не Ровену. Именно её он собирается отдать, а заодно и заключить с нашей семьёй новое соглашение о таможенных пошлинах, ведь твоей супругой станет знатная девушка, официальная наследница графа. Безусловно, у него в этом союзе собственный интерес, а это означает только одно — он пойдёт до конца и одновременно подведёт ситуацию под оплату долга.

— Тьма! — взвыл мужчина, хватаясь за голову и яростно блестя серебристыми глазами, — Я её видел, это же напыщенная кукла, хотя вполне воспитанная и готовая к браку.

— Мы не можем отказаться, — повелитель постарался, чтобы это высказывание прозвучало как можно мягче. По чести, он и сам был недоволен подобным предложением и уже всячески обдумывал пути отступления. Сложность состояла в том, что простить долг не представлялось возможным, а брать то, что навязывают — здесь он полностью разделял точку зрения сына.

— Разве я не свободен в выборе? — удивился Кристиан, — По нашим законам жену себе выбираю сам. Ну, с твоего одобрения, конечно.

— Здесь замешана политика, не тебе объяснять, что это значит, — Терсан даже и не старался скрыть собственное недовольство. — Если бы с самого начала условием не ставился брак… Да и ситуация спорная, к тому же мы не знаем подоплёки такого предложения. В королевстве много незамужних знатных девушек, но Брандт настаивает именно на этой персоне.

Кристиан подскочил на месте.

— Я к Вирниссе, — коротко бросил он отцу, прокручивая в уме необходимые вопросы.

Тот благожелательно кивнул. В его, более чем, приличном возрасте уже был опыт, когда эта милая, если закрыть глаза и уши, женщина смогла найти изящный выход из некрасивого положения. И не один раз, хотя ему это стоило немалых нервов и непрекращающихся трансформаций.

В этот раз вместо змеи на диване возлежала огромная кошка, сосредоточенно подпиливающая когти алмазной палочкой. Тёмно-зелёная шкура, расцвеченная вишнёвыми кляксами, блестела в солнечных лучах, падающих через раскрытые окна.

— Ты зачастил ко мне, мальчик, — муркнула киса, кокетливо подмигивая ярко-сиреневым глазом.