Дженни Вурц - Проклятие Деш-Тира

Крик третьей сойки донесся со стороны болот.

— Пора, — негромко произнес Каол.

Он дважды махнул рукой, подавая условный сигнал. Ближайший к Каолу дозорный передал сигнал дальше, и тот побежал по живой цепи, пока не достиг высохшего русла, которое подобно шраму перерезало холм.

— Эгей! — крикнул погонщик у запруды.

Он слегка щелкнул кнутом. Могло показаться, что где-то просто обломилась ветка, но четверка лошадей, впряженных в общее ярмо, послушно сдвинулась с места. В густо смазанных желобах деревянных блоков бесшумно натянулись веревки. Нехитрый механизм удвоил тягловую силу лошадей, и начали смещаться массивные бревна, подпиравшие запруду. Ее водная гладь была завалена заостренными древесными стволами. Погонщик вновь щелкнул кнутом. На лошадиных шеях проступили вздувшиеся жилы. Животные сделали еще несколько шагов, глубоко увязая копытами в рыхлой земле.

Одна из подпор подалась и упала, другие качнулись. Запруда накренилась, и ее бревна мгновенно потемнели от первых прорвавшихся струй. Пока бревна трещали и рушились, погонщик успел выпрячь лошадей, и те пустились легким галопом вверх по склону.

Вода стремительно их нагоняла. Обильные весенние дожди, лившие в последние недели, успели заполнить запруду почти до краев, и теперь вода, обрадовавшись свободе, устремилась вниз. Поток рокотал, пенился, то и дело обнажая острые зубы бревен. Он ширился, словно намеревался унести с собой и лошадей, и погонщика. Тому едва удавалось сдерживать испуганных животных. Но буйство водной стихии, увлекающей за собой, будто щепки, стволы берез и бузины, рождало в самом деширце не страх, а ликование. Он знал: одновременно были высвобождены воды еще пяти запруд на сухих руслах, спускавшихся к Талькворину. И везде бешеные потоки несли с собой десятки заостренных бревен. В считанные минуты река и ее берега превратились в ревущую, грохочущую и совершенно неуправляемую водную стихию.

Птицы спешно покидали прибрежные камыши Талькворина. Стадо оленей, топча заросли рогоза и цветущие мальвы, бросилось вниз по берегу, но там их подстерегала другая опасность — приближающаяся армия. Лошади передового отряда вдруг начали фыркать, храпеть и все время норовили свернуть в сторону. Ни понукания, ни вонзающиеся в бока шпоры не могли заставить испуганных животных двигаться дальше. Гнадсог остановился, вскинул голову и прислушался.

Он понял причину неожиданного упрямства лошадей, но было слишком поздно. Громовые раскаты, доносившиеся с разных сторон, не имели ничего общего с грозой; небо оставалось безоблачным. Гул нарастал, и, казалось, все вокруг сотрясалось. Сквозь кусты Гнадсог видел поворотивших вспять дозорных, которые кричали и размахивали руками. Зажав в железном кулаке поводья, капитан круто развернул лошадь, и та задела боком поджарого конька, на котором сидел личный вестовой Гнадсога.

— Скачи! — крикнул капитан. — Разыщи Дигана и принца и скажи, чтобы забирались как можно выше.

Гнадсог охрип от крика, приказывая поворотить шеренги вспять, но строй первой дивизии уже был нарушен. Половина коней обезумела от страха; стадный инстинкт побуждал их спасаться бегством, и всадники становились обременительным грузом.

На узком пространстве собралось слишком много людей, чтобы они могли быстро развернуться и отступить. Поток все равно двигался быстрее, и передние шеренги отчетливо видели его приближение.

Повторяя изгибы реки, по ней катилась буро-коричневая стена, ощетинившись остриями бревен, вырванными с корнем деревьями и кустами. Спасения от нее не было. Авангард доблестной итарранской армии был охвачен безмолвным ужасом, впрочем длившимся недолго.

Вода нанесла удар.

Люди, лошади, горделивые знамена — все было сметено кольчужной рукавицей судьбы. Отчаянно ржали падавшие кони, погребая под собой всадников; оставшихся в живых добивала вода. Но страшнее воды были заостренные бревна. Они выпрыгивали из пенных воронок, не щадя ничего, что встречалось на их пути. Они убивали, калечили, крушили. Трещали древки ломающихся копий, а их острия вонзались в копьеносцев. Стихия расправлялась с солдатами их же оружием, превосходя жестокостью любого кровожадного врага.

Водная стена двигалась ужасающе быстро, увлекая за собой изуродованные лошадиные трупы, грязные, изорванные знамена и обезображенные тела погибших или тяжело раненных людей. Из всего первого отряда удалось спастись лишь тем, кто находился в самом его хвосте.