Рина Гиппиус - Цветы цвета неба (СИ)

— Ты, когда не знаешь, что сказать, начинаешь говорить всякие глупости.

Я покраснела.

— Ой — ой — ой, ты тоже не изобилуешь умными мыслями, — согласна, попытка защитить себя неудачная.

Рион приподняв одну бровь усмехнулся, приобнял меня рукой и поцеловал в висок. Я уперлась лбом ему в плечо.

— Мне будет тебя очень не хватать, — выдохнул он мне в ухо, а потом потерся щекой о мои волосы.

— Вот только не надо мне сейчас сопли — слезы — слюни в макушку пускать, — опять дала волю своей язвительности.

— А я только хотел воспользоваться тобой как платком… — притворно — горестный вздох.

— Мне тоже тебя будет не хватать, — на гране слышимости прошептала я.

Рион крепче прижал меня к себе.

Вот он, мой шанс. Я никогда в жизни не соблазняла мужчину. Что же делать? А вдруг он оттолкнет меня? Я же сгорю со стыда. А хотя, мне в любом случае будет стыдно. Я завозилась, пытаясь выпутаться из крепких объятий брюнета.

— Чего ты там копошишься? Не можешь спокойно посидеть, — спросил Рион, своим дыханием шевеля волосы у шеи. К позвоночнику побежали мурашки.

Вся моя бравада пропала.

— Я… у меня… рука затекла, — пробормотала я, старательно отводя взгляд.

— Давай свою руку, разомну.

— Не надо, сейчас все пройдет — взвизгнула я.

— Ну как хочешь.

Рион развернул меня спиной к себе, прижав к своей груди. Сам он сидел, опираясь на дерево, вытянув свои длинные ноги. Тепло его тела прожигало сквозь ткань. Я опять завозилась, пытаясь устроиться так, чтобы как можно меньше прикасаться к нему.

— Нет, это невозможно! Что опять случилось, муравьи за попу кусают? Сядь уже спокойно и не вертись, — чуть повысил на меня голос Рион.

— Нету никаких муравьев, — буркнула я. — Они в спячке.

Если я в течение пяти минут что‑нибудь не придумаю, не выдержав нервного напряжения — сбегу.

Но тут я почувствовала, как мою шею обжигает горячее дыхание, потом ее касаются в невесомом поцелуе губы Риона. Я вздрогнула, а брюнет, скользя губами уже по моему уху произносит:

— Все‑таки никакой я не благородный!

И развернув меня к себе, целует. Страстно, жарко, даже немного яростно, сминая мои губы. Захватывая меня в плен, обуревавших его чувств. Замерев на секунду от неожиданности, я сначала теряюсь. А потом обхватываю одной рукой за шею, а второй зарываюсь в его волосы. Руки же Риона уже скользят по моей талии, задирая рубашку вверх. Он чуть надавливает мне на живот, вынуждая лечь, при этом уложив под мою спину, снятую с себя куртку. На этот краткий миг мы прерываем поцелуй, но я тут же за шею подтягиваю его лицо к себе. Брюнет одаривает меня своей излюбленной ироничной улыбкой. А я провожу кончиком языка по его губам. Он прерывисто вздыхает и снова его язык уже хозяйничает у меня во рту. Думаю, что инициативу лучше сразу отдать мужчине. И это была моя последняя связная мысль.

А потом были только ощущения. Ощущение его сладких губ. Ощущение его сильных рук. Осень, прохлада, а нам жарко, мы горим. Он что‑то шепчет мне, а я не слышу. Сердце стучит так громко.

Он во мне. Я на вершине счастья. Царапаю его спину, выкрикиваю его имя.

Рукой задеваю что‑то холодное. Это мой маскировочный амулет. И тут я вспоминаю то, ради чего все это хотела осуществить. Как и любой маг, Рион, наверняка, уже прочитал противозачаточное заклинание. А мне, как сильному целителю, несложно его разрушить. Наверно. Я колебалась не больше секунды.

Рион укрыл нас тем самым плащом.

— А теперь‑то уже можешь признаться, плащ — твоих рук дело? — не удержалась от вопроса я.

— Моих, моих. Чьи же еще, — целуя меня в висок, устало проговорил брюнет. — Слушай, женщина, это единственное, что тебя сейчас интересует?

— Ага, — не отрицала я, водя своим носом по шее этого потрясающего мужчины. Как же умопомрачительно он пахнул.

— Мне сейчас ничего не стоит обидеться, — уже обиженным тоном сказал Рион.

— Это еще почему? — спросила я, так и не стерев с губ лукавую улыбку.

— Я ждал восхищений, заверения, что я восхитителен, что тебе было хорошо, как никогда, — все тем же обиженным тоном ответил брюнет.

— О — о-о, ты невыносим.

— И только? — зеленые глаза пытливо посмотрели на меня.

— Ты потрясающ, восхитителен, хорош как никто, — довольно протянула я и ничуть не соврала. Мужа своего я старалась не вспоминать. — Этого достаточно, для прекращения твоего ворчания?

— Вполне, — меня крепко поцеловали. — Ну а тебе столь очевидных вещей я говорить не буду.