Инна Живетьева - Цена свободы

— Слушай, не надо про Вакка, а? — опять закрывая глаза, попросил Славка, — Как меня все достало.

На пороге неслышно появился Михан. Ребята торопливо вскочили, нельзя рабу сидеть перед вольным. Управляющий неторопливо подошел, встал напротив Славки. Михан был не очень высок и мог спокойно заглянуть в глаза мальчишке. Но он предпочел приподнять тому голову, подцепив подбородок двумя жесткими пальцами. У Славки похолодело в животе.

— Детка, тебя не учили, что нельзя выигрывать у хозяина? — желтые глаза были похожи на змеиные: такие же холодные, немигающие.

Славка промолчал, сглотнул. Скользнул взглядом в сторону.

— Я спросил тебя, — пальцы нажали, сильнее запрокидывая голову и давая на горло.

— Нет, не учили, — прохрипел Славка.

Кулак впечатался в лицо, полумрак конюшни взорвался красными искрами боли. Славка отлетел на солому.

— Хозяин-то не накажет, слово тэма. Но я тебе этого не спущу. А ну, вставай!

Славка поднялся, чувствуя, как рот наполняется кровью. «Сволочь, ну зачем при Алешке-то», — подумал тоскливо. Встал напротив управляющего, сплюнул кровь на утоптанный земляной пол. Их было трое — пусть только мальчишки, но они бы справились с Миханом. А дальше? Убьют, и все.

— Не сюда, а вон туда, — показал управляющий на стенку пустого стойла. — И только попробуй заорать.

Славка прислонился к доскам; Алешка с Риком оказались напротив. В мутном полумраке конюшни их лиц было не разобрать.

Ударил Михан умеючи, под ребра. Так, что Славка задохнулся от боли, с трудом процедил воздух в легкие. Едва разогнулся, как следующий удар снова пригвоздил к доскам.

— А Зак выиграл вольную! — неожиданно раздался голос Алешки.

Удары прекратились. Славка осторожно втянул в себя воздух, выпрямился.

— Это было при другом управляющем. Я же такое не допущу. Ясно?

Алешка сжал губы, вскинул голову. Михан цыкнул — то ли осуждающе, то ли поражаясь наглости — развернулся к Славке, — удар заставил скорчиться, мальчик еле устоял на ногах.

— Ясно, я спрашиваю?

— Ясно, — с ненавистью бросил Алешка.

Еще один удар выбил у Славки хриплый вскрик.

— Нужно говорить — «господин».

— Ясно… господин.

Толчки боли следовали один за другим; ноги подогнулись, и Славка упал на колени. Управляющий пнул, стараясь заехать окованным носком сапога как можно сильнее. Снова вырвался крик, но мальчишка тут же сцепил зубы. Он старался не кричать не из-за угрозы Михана, а только из-за Алешки. Если тот выкинет что-нибудь еще — несдобровать обоим. Ударив еще раз ногой, Михан удовлетворенно кивнул и вышел из конюшни, бросив напоследок ребятам:

— Живо работать. Вон, три стойла еще не вычищены. Тоже по зубам захотели?

Аля прислонилась плечом к стене конюшни. Хорошо как! Тихо, спокойно. Ласк торчит в трактире, наливается вином вот уже третий день подряд, если считать с отъезда Крита. Михан умотал туда же. Что-то не ладится у управляющего, дома почти не бывает — вот ребята и получили передышку. А то, если бы не Славкины соломинки в стене, так и вовсе бы от усталости счет дням потеряла.

Право и Лево — Аля так и не научилась их различать — одновременно маялись зубной болью. Алька сама по приказу Фло размешала для них порошок-снотворное, и сейчас братья беспробудно дрыхли в подвале. Сама надсмотрщица закрылась в комнате с Сином. Минка, хихикая, еще неделю назад насплетничала про их отношения, и с тех пор конюх стал Альке еще противнее.

Лера, Дань и Карт в углу двора рисовали драконий хвост, отбирая друг у друга щепку, которой чертили на утоптанной земле. Садовник был единственным, если не считать болтушки Минки, кто относился к ребятам по-человечески. Антон и Костя еще не вернулись из трактира. Машка с Риком торчали под лестницей и спорили о достоинствах и недостатках местных пород лошадей. Аля улыбнулась, вспомнив, как Маша перед сном проводила инструктаж. Сима назвала это «с какой стороны сесть на лошадь».

— Лошадь — не мотоцикл, не велосипед, — втолковывала Маша лежащим девчонкам. — Садиться нужно плавно. Поставил левую ногу в стремя, перенес правую и аккуратно опустился.

Аля прикинула высоту лошади, представила рядом себя. Хм, она в стремя-то разве что в прыжке с разбега попадет. Хорошо Симе, она вон какая спортивная.

— Когда нога в стремени, пятку опускаешь вниз. Пятку, не носок! — говорила Маша, что-то рисуя в воздухе. То ли стремя, то ли положение пятки — в полумраке не разобрать.