Ксения Баштовая - Крылья ворона, кровь койота

Кошка сладко зевнула, встала, потянулась и, подернувшись уже знакомым сероватым туманом, стала обычной рыжей мурлыкой.

Вариант мог быть только один: галлюцинации.

Майя глубоко вздохнула, на миг прикрыла глаза, досчитала до десяти, встала… И пошла на зачет по экономике. Шизофрения шизофренией, а сессию никто не отменял.

Что не могло не радовать, до института девушка добралась без происшествий. И даже смогла сдать зачет. Преподаватель, правда, отметил, что студентка находится в совершенно расстроенных чувствах, но списал это на усталость. А сама Лашкевич, даже не задержавшись после пар, поспешила домой.

Ей надо было срочно разобраться со своей головой. Провести ближайшую вечность в комнате с мягкими стенами и добрыми улыбчивыми дядями-санитарами ей совершенно не улыбалось.

Надо сказать, для своих девятнадцати Майя Всеволодовна Лашкевич была девушкой весьма и весьма серьезной. В мистику не верила, фантастикой не увлекалась, передачи про инопланетян по телевизору не смотрела. Сны про принцев на белых конях в расчет можно не брать — мало ли какой романтический бред может присниться перед сложным зачетом?

Быстро попасть домой не удалось. Как назло, не было подходящего автобуса, и девушке пришлось проторчать на остановке около часа.

— Шлаг бы то вшыстко трафил! [1] Szlag by to wszystko trafii! — Пропади оно все пропадом! ( польск .). — Здесь и далее примеч. авт . — мрачно бурчала Майя, провожая взглядом проезжающие мимо маршрутки.

Любовь к польским ругательствам передалась девушке по наследству вместе со звучной фамилией. Поляком был дедушка по отцовской линии, черноусый Вацлав Лашкевич. В шестидесятых годах прошлого века его каким-то ветром занесло в теплый Ростов-на-Дону, и здесь молодой поляк так и осел. Дедушка не любил распространяться о своей жизни на родине, и Майя до сих пор понятия не имела, почему он решил покинуть Польшу. В свои шестьдесят четыре Вацлав до сих пор говорил с акцентом, курил как паровоз и ругался на родном языке с такими загибами, что внучка слушала его с открытым ртом. А потом и вовсе переняла особо красивые обороты — благо часть выражений для русского уха звучала вполне прилично. Главное, не пользоваться тем, что уже успело восприняться великим и могучим.

Автобус, подъехавший к остановке, тоже оказался каким-то неправильным. Нет, номер маршрута вполне подходящий, другой вопрос, что на дверях нарисована какая-то перекособоченная зеленая рожа, вокруг которой шла витиеватая надпись на незнакомом языке. Пока Майя судорожно пыталась сообразить, стоит ли рисковать здоровьем, дверь распахнулась и высунувшийся водитель что-то рявкнул, оскалив острые клыки. Впрочем, девушке было не до расшифровки его слов: она с ужасом разглядела в глубине салона толпу зеленокожих клыкастых и ушастых пассажиров и поспешно отступила на шаг. Ей этот маршрут явно не подходил.

Впрочем, остальные пассажиры, ожидающие автобус, казалось, не заметили ничего странного: дружно ломанувшись внутрь, они как ни в чем не бывало расплачивались с клыкастым водителем и занимали свободные места.

Вот какая-то бабулька божий одуванчик протопала в глубь салона и, замахнувшись костылем на сидевшего у настежь открытого окна зеленокожего парнишку с улыбкой от уха до уха, гаркнула:

— Уступи место старушке!

Вот стайка студенток — ровесниц Майи весело впорхнула в автобус и, щебеча о чем-то своем, уютно расположилась на задней площадке, рядом с мужчиной, один в один похожим на Шрека…

Казалось, никого совершенно не удивляет происходящее!

А может, это действительно галлюцинации, видимые лишь Майе?

Домой девушка добралась лишь на третьем или четвертом автобусе. Предыдущие пришлось пропустить — слишком уж странный облик они имели: на крыше одного красовалась голова оленя, весело оглядывающаяся по сторонам и выплевывающая ленточки серпантина, другой был разрисован разноцветными лягушками, которые спокойно перепрыгивали с места на место, ни мало не озабочиваясь тем, что они, по сути, были плоскими картинками…

Уже дома Майя медленно опустилась в кресло, прикрыла глаза… Надо срочно решать, что же происходит вокруг. Неужели она действительно сходит с ума?

Впрочем, заняться размышлениями о собственном психическом здоровье удалось не сразу. Сперва в комнату заглянул дедушка Вацлав, которому срочно что-то понадобилось, потом пришлось заниматься домашними делами, убирать, готовить ужин — родители придут с работы поздно, а есть-то что-то надо!