Варвара Шихарева - Леовичка

Между тем Нарсию беспокоили не только неуёмность Стембы и моя молчаливость: блуждающие но Крожбо слухи были странными и более чем противоречивыми — в них невозможно было выловить даже крупицу истины. А поэтому прабабка, оценив расторопность с каждым днём набирающегося сил «Лиса», всё же решилась сама съездить в Делькону, чтобы узнать правду. Она уехала из Крожбо ранним и ясным утром сразу же после праздника Свечей, снабдив Стембу подробнейшими руководствами по поводу остающихся у него на попечении матери и меня.

Стемба же, ухаживая за матерью в точности так, как велела ему прабабка, в отношении меня умудрился нарушить почти все строжайшие предписания. Он уже несколько раз пытался разговорить меня или заставить улыбнуться, но все его шутки оставались без отклика, и теперь «Лис», не имея над собою надзирающего ока, пошёл в атаку.

Уже на следующий день после отъезда Нарсии ненадолго выбравшийся в город Стемба разложил передо мною целых три пряника:

— Посмотри, что я тебе принёс! Вот у этого, в виде бельчонка, — начинка с орехами, заяц — мятный, а медведь, соответственно, медовый… Ну, какой ты хочешь?

Я послушно посмотрела на покрытое глазурью, похожее на игрушку лакомство — раньше я безумно его любила, а теперь мне почему-то было всё равно…

— Мне не хочется есть, Стемба… Совсем…

«Лис» ошарашенно посмотрел на меня, перевёл взгляд на пряники…

— Малявка, давай я их на стол положу, а ты возьмёшь когда захочешь, хорошо?

Вместо ответа я кивнула и отвернулась к окну…

Пряники сиротливо лежали на столе до самого вечера — Стемба хмурился, но больше не упрашивал меня их взять, лишь после ужина со вздохом убрал на кухонную полку… Впрочем, сдаваться он не собирался. Вечером, уложив мать в постель, он, согласно указаниям Нарсии, принялся за мои косы, но, посмотрев на гребень, всего за пару движений забившийся волосом, вздохнул…

— Эх, малышка, твоя прабабка — очень мудрая женщина, но в этот раз её мудрость что-то не помогает… Может, острижём твои косы — так они и сыпаться не будут, и новый волос быстрее в рост пойдёт…

На это более чем смелое предложение — можно было только представить, как разгневается прабабка, увидев свою внучку без главного девичьего украшения, — я ответила уже начавшим входить у меня в привычку «как знаешь…», и Стемба не выдержал:

— Как знаю, как знаю… Да ничего я не знаю, но и видеть тебя такой больше не могу! — «Лис» отложил гребень и, встав со своего места, начал развивать план действий. — Значит, сперва мёртвый волос срежем, затем я как следует тебя пропарю, а потом дам лекарство, которое матёрых вояк пронимает, а следовательно, и тебе помочь должно…

Если энергично щёлкающие вокруг головы ножницы так и не нарушили моего безразличного спокойствия, то купание поневоле заставило оживиться. Вода в лохани была такой горячей, что я едва не выпрыгнула из неё рыбкой, но Стемба, ничтоже сумняшеся, опять впихнул меня в исходящую паром воду и тёр жёсткой рукавицей до тех пор, пока с меня чуть кожа не слезла. Когда же меня полностью распарило и разморило, «Лис» выудил меня из лохани и, укутав в тёплое одеяло, усадил к себе на колени.

— Ну, а теперь самое главное. — Он подхватил со стола небольшую чашку и протянул мне: — Пей.

У налитого в кружку лекарства был очень странный и довольно резкий запах, показавшийся мне смутно знакомым… Кажется, так иногда пахло от отца… И от других «Лисов» тоже… Я заглянула внутрь чашки — на дне плескалась бледно-золотистая жидкость…

— Что это, Стемба?

«Лис» усмехнулся.

— Незаменимая вещь, малышка, — лекарство от душевных ран и телесных хворей… Лендовцы васкан из ячменя делают и о-о-очень уважают, да и мы признаём, когда его нам купцы привозят…

К концу монолога «Лиса», я поняла, что мне предлагают, и недоумённо воззрилась на Стембу.

— Это выпивка?.. Но разве можно…

— Нужно… — разрешил мои сомнения Стемба. — Пей…

На вкус хвалёное лекарство мне совсем не понравилось — оно было резким и сильно обжигало рот и горло, но тем не менее «Лис», дождавшись, когда я прокашляюсь, тут же поднёс мне очередную порцию.

— Надо ещё немного… Вот… Умница…

После второго захода огненный напиток не только опалил мне горло, но и потёк по жилам — мне стало невыносимо жарко, а голова пошла кругом. Закрыв глаза, я прижалась к Стембе.

— Мне плохо…

А «Лис» огладил мою стриженую голову и тихо сказал:

— Это пройдёт…

Между тем голова кружилась всё сильнее — теперь крутящуюся вокруг меня комнату заполнял туман, и я, уже не совсем понимая, что со мною и где я нахожусь, пробормотала: