Гэв Торп - Warhammer - Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2

— Если Отто умер, — продолжал Кастринг, — значит, Марлен стала баронессой. Когда мы придем в Империю, я, возможно, нанесу ей визит. Пожалуй, нам стоит возобновить знакомство.

— В Империю? — тихо переспросил Конрад. — Вы идете туда?

Он давно подозревал, что армия монстров движется к границам Империи, но ему очень хотелось думать, что он ошибается.

— Так, краткий визит, — ответил Кастринг. — Сожжем несколько городков, разграбим несколько деревенек, поубиваем жителей. — На этот раз он действительно развеселился; остатки верхней губы поползли вверх. — Слишком долго они жили в свое удовольствие, хватит. Засиделись, размякли, как перезрелые фрукты.

При мысли о том, что может сделать с беззащитными городами и поселками эта чудовищная армия, Конрад содрогнулся. Его пальцы судорожно сжали кубок.

— Пожалуй, я даже навещу свою сестричку, — как ни в чем не бывало продолжал Кастринг. — Уверен, она мне обрадуется. — Он заметил взгляд Конрада. — Чего ты на меня уставился? Она мне не родная сестра.

— То есть как это?

Кастринг зевнул и привалился спиной к стволу дерева.

— Ну, точно не знаю, отец никогда об этом не говорил, но я уверен, что с Элиссой все не так просто. Ее мать умерла сразу после ее рождения, хотя я не уверен, что она действительно была ее матерью. Я даже не уверен, что мой отец был отцом Элиссы. Думаю, что один из моих родителей попал — как бы это выразиться? — в неприятное положение. А возможно, что и оба.

Конрад промолчал. Элисса это от него скрывала, да и зачем ей было такое ему рассказывать? Может быть, она и сама ничего не знала. Значит, её мать могла вовсе и не быть ее родной матерью, а Вильгельм Кастринг мог и не быть ее отцом. Происхождение Элиссы было так же окутано тайной, как и его, Конрада…

Интересно, знал ли о нем хоть что-нибудь этот Кастринг? Конрад жил в деревне, принадлежавшей его отцу, и он должен был знать, что там происходит. Впрочем, если Кастринг ничего не знает о происхождении своей собственной сестры, откуда ему знать о прошлом какого-то деревенского мальчишки?

Рядом с Кастрингом лежал его щит; на нем рядом с эмблемой темного божества красовался родовой герб Кастрингов. Но на колчане и стрелах, которые ему когда-то отдала Элисса, найдя их в старой кладовке, был другой.

Колчан из какой-то странной шершавой кожи, десять стрел — и все угольно-черного цвета с одинаковым золотым знаком: кулак в железной перчатке между двумя перекрещенными стрелами. Последнюю из тех стрел Конрад потратил на Черепа, когда пытался его убить. Похоже, что тогда Череп узнал этот рисунок, как и Вольф, который, взглянув на него, сразу велел Конраду проводить его в сожженную деревню.

Кому же принадлежало это оружие?

— Однажды в Ферлангене, — начал Конрад, — я видел герб, черный с золотом: кулак и две перекрещенные стрелы. Ты ничего о нем не знаешь?

Немного подумав, Кастринг ответил:

— Что-то знакомое.

— Ты видел такой на луке, колчане и стрелах?

— Да. — Закрыв глаза, Кастринг провел пальцами по лицу. — Похоже, это связано как-то с эльфами? Впрочем, не могу вспомнить.

Конрад смотрел на огонь, пытаясь сосредоточиться, но от слабости и усталости у него ничего не получалось.

Элисса дала ему не только лук и стрелы, но и имя. До встречи с ней у него не было ни того, ни другого.

А теперь ее брат, или тот, кого она считала своим братом, по всей видимости, даже не собирался никак это имя использовать.

— Ты говорил, что знание имени дает над человеком власть, — сказал Конрад. — Почему же ты тогда не хочешь узнать мое имя?

Кастринг всегда отвечал после некоторого молчания, теперь же он молчал целую минуту, и Конрад даже подумал, что он уснул.

— Потому что оно тебе больше не понадобится, — медленно ворочая языком, ответил Кастринг. — На рассвете ты умрешь. — При этих словах Конрад тревожно оглянулся. — Вообще-то говоря, ты уже мертв, — добавил Кастринг. — Не следовало дотрагиваться до моего меча.

Конрад взглянул на свою правую руку, на которой еще виднелись следы змеиного укуса. Рука онемела; то же самое происходило и с левой рукой, и с ногами. Нет, не может быть, он устал, он просто очень устал. Устал, замерз и страдает от ран.

Кисть даже не распухла. Он почти ничего не почувствовал, когда змея его укусила — если только это была змея. Наверное, все это ему почудилось. Не было никакой змеи, не было ядовитых зубов, не было яда, проникающего в кровь…

Минуту назад Конрад желал только одного — спать, но теперь ему ужасно не хотелось закрывать глаза и проваливаться в ночь.