Гэв Торп - Warhammer - Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2

Сквозь пламя Зигмар видел огромный котлован раскопок и дым, поднимающийся из его глубин. Он чувствовал тягу этих глубин, и он покрепче сжал рукоять Гхал Мараза. Фаушлаг содрогнулся, и он остановился, почувствовал пустоту внутри себя. Он огляделся.

— Мы должны поторопиться. Артефакт пробуждается.

— Откуда ты знаешь? — спросил Тирион.

— А почему ты этого не знаешь? — спросила Алариэль, проходя мимо. Она морщилась от боли. — Это словно незаживающая рана, мир кричит в агонии, — она споткнулась, и Малекит заботливо взял её за руку.

— МИР УМИРАЕТ, — произнёс Нагаш.

— И поэтому мы должны поторопиться, — сказал Зигмар. Он огляделся. — Судьба мира в наших руках, друзья мои, — мягко произнёс он. — И мы не можем позволить себе потерпеть неудачу.

Теклис открыл глаза, когда пещера содрогнулась. Огромные клыки каменных сталактитов упали с потолка помещения и разбились об землю, наполнив воздух пылью. Что бы ни происходило наверху, это эхом отдавалось во всей горе, на которой стоял Мидденхейм. Или может быть это не битва наверху, а эта мерзость внизу сотрясала Фаушлаг.

Варп-артефакт зловеще сиял в центре грубо выдолбленной пещеры, его поверхность рябила ненавистными цветами. Он прищурился, когда ему в глаза ударил холодный свет, пытаясь разобрать фигуры, которые плавали в нём, но тут же сдался. Колдуны собрались вокруг него, читая режущие слух песнопения, пытаясь пробудить артефакт к жизни.

Он узнал лишь некоторые из читаемых заклинаний. Но даже те, которые он узнал, были архаичными, старше, чем сами эльфы, и скорей всего их не произносили со времён самих Древних. Пока он наблюдал, один из колдунов упал на землю, дым шёл из её рта и глаз. Её тело присоединилось к остальным, которые «перегорели» от силы, которой пытались манипулировать.

Теклис проверил цепи, которыми был прикован к полу пещеры. Несмотря на широкие трещины, которые теперь пробегали по всей длине и ширине стен и пола, его цепи оставались натянутыми. Он разодрал запястья при предыдущей попытке освободиться, и теперь кровь капала с его пальцев. Но он продолжал попытки, несмотря на боль. Ему больше нечем было заняться. Оставить попытки означало сдаться, и теперь, когда он был здесь, когда всё сошлось на этом месте, Теклис открыл истоки того, что некоторые могли назвать отвагой, но он подозревал, что это была всего лишь злость.

Злость ребёнка, который оказался в тени более сильного брата. Злость человека, которому никогда не доверяли те, кого он называл друзьями и союзниками, из-за его даров. Злость того, кто был вынужден пожертвовать всем ради шанса на победу, только чтобы снова не оправдать надежд, несмотря на то, что он старался изо всех сил. И это была злость игрока, у которого больше не осталось ходов, также как и всего остального, его обошли и обыграли. Поэтому Теклис натягивал свои цепи, подпитываемый раздражением, гневом и разочарованием. В его сердце была ненависть, и он не хотел, не мог отступить. Он не знал, что будет делать, когда осовободится, но он сделает что-нибудь. Что-нибудь.

То, что он чувствовал источник магии, наполнявшей пещеру, только усиливало его разочарование. Магия исходила из скалы и воздуха из-за тысяч кровавых жертв, принесённых по приказу Архаона. Тела тех несчастных устлали пол пещеры ковром изуродованной плоти, а от запаха их смерти воздух стал густым. Магия ревела, словно сильный ветер, пойманный притяжением артефакта, но Теклис не мог контролировать даже тончайшую нить из-за губительных рун, высеченных на его кандалах.

«Где же ты, брать?» -подумал он. «Ты всё ещё жив? А остальные? Или всё было напрасно?»- он продел свои тонкие пальцы через звенья цепи и повернулся, попытавшись вновь, как и много раз до этого, вырвать цепь из камня. Когда он это сделал, он огляделся, посмотрев на безмолвный строй Мечей Хаоса и их хозяина на адском коне. Архаон уставился на маслянитсую поверхность артефакта словно заворожённый. Он не спускал с него глаз с тех самых пор, как они пришли сюда, за исключением тех моментов, когда он проверял, надёжно ли прикован Теклис.

«Тебе следовало меня убить»- подумал Теклис, упираясь ногами в стену. Боль пронзила плечи и руки, но он не обратил на неё внимания. «Но тебе нужны были зрители, не так ли? Словно испорченный ребёнок, готовый впасть в истерику, пока его родителей не было рядом. Я был нужен тебе, чтобы узреть, что ты сделал». Его мышца пульсировали от перенапряжения и боли, но он продолжал тянуть. Кровь собралась по краям его кандалов, и он не смог сдержать стон боли.