Гэв Торп - Warhammer - Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2

Фон Карштайн слегка взмахнул рукой. Мгновенно костяные прутья клетки-тюрьмы широко раздвинулись со скрежещущим скрипом, а кандалы, сковывавшие бретоннку, упали в трупную мульчу. Она ловко выпрыгнула из клетки и одним плавным движением подойдя к Деревенскому, вонзила клыки в шею друида. Тот забился и закричал, но Маржиана впилась ещё глубже, широко раскрыв глаза в тёмном восторге. Друид ещё мгновение боролся, а затем разок дёрнулся и затих.

Бретоннка вытащила шёлковый платок из своего изодранного наряда и вытерла кровь, вытекающую изо рта, улыбаясь Мордеколу, словно хищная кошка. Молодой жрец заметил длинные клыки среди её прекрасных белоснежных зубов. Она приложила палец к губам, багровые искры танцевали в её глазах. Внезапно Мордекол вспомнил истории о телепатической связи между вампиром и его сородичами и понял, что она, вероятно, всё это время передавала все их планы своему господину, Маннфреду фон Карштайну.

Процокали копыта — это фон Карштайн подъехал поближе, его проклятый паланкин плавно опустился вниз. Мордекол ощутил, как его кожа скукожилась от отвращения при приближении твари.

Страшная усталость наполнила его. Рядом Ольф споткнулся и упал, его глаза незряче смотрели на красный блеск нечестивой раки.

— Благородные усилия, мои обманутые друзья, — произнёс вампир. — Но недостаточные.

Последнее, что увидел Мордекол перед тем, как красноватый свет поглотил его сознание — Маннфред, поглаживающий пыльный фолиант, баюкая его в руках, словно младенца, и тихо посмеиваясь.

— Нагаш… восстанет.

Не переведено.

Звёзды холодно сверкали в чистом ночном небе. Лик Моррслиб блестел, словно монета, её свет окрашивал в серебро рассекаемые килем корабля чернильные гребни волн моря Призыв Мананна. Трехмачтовый галеон «Рука мастера» сменил галс с востока на запад, лавируя против северного ветра и стремясь вглубь моря Когтей. Ветер вздыхал в снастях и в свободной одежде вахтенного матроса, и вызывал лёгкую рябь флага Мариенбурга, что развевался на юте.

Он принёс с собой слабый запах гниения.

Штурман сморщил нос, сравнивая положение звёзд с проложенным им маршрутом и моля Мананна о чистом небе, и, понизив голос, назвал курс и румб руля. Купец неспешно повернулся вокруг, нос корабля при этом высоко поднялся над волнами, словно вынюхивая нужный ветер, что приведёт его в порт. Мрачный и спокойный, словно нордландский шпион, пытающийся проникнуть в Южные доки Мариенбурга, корабль молчаливо обратился к северу. Ещё до уничтожения Эренгарда и разгрома бретоннского флота в Лангуле это были коварные воды, частенько посещаемые норсканскими пиратами и корсарами тёмных эльфов. Даже несмотря на то, что Мариенбургу всегда досаждал призрак войны, только самые безрассудные или отчаянно задолжавшие дураки рисковали покидать гавань в эти дни.

В следующий раз капитан Неда ван Гал дважды подумает, прежде чем соглашаться отправиться в путь на пронизывающем кости ветру, рискуя «Рукой мастера».

— Дайте мне фонари на нос и правый борт, — сказал капитан ван Гал в ответ на вышеупомянутый запах, что принёс холодный ночной ветер. Он перегнулся через поручни высокой рубки и вгляделся в шепчущее серебристо-чёрное море. Капитан указал на север, на массу более глубокого чёрного цвета, плавающую в лунном блеске, а затем торжествующе пролаял: — Обломки! Рулевой, право руля, подведи нас поближе.

Ван Гал поспешил по ступенькам вниз на палубу, покачивающуюся от килевой качки, как только двенадцатипушечный купец лёг в дрейф.

Могучий флот высших эльфов покинул гавань Мариенбурга в первые часы вчерашнего вечера, и в то время как гордые князья моря пренебрежительно отнеслись к своим врагам, не считая человеческий флот достойным противником, ван Гал не был столь разборчив в отношении трофеев, которые бы он мог набрать после намечавшейся битвы. Только один норсканский длинный корабль, гружёный мехом и серебром, позволил бы оплатить долг этой змее дер Зее.

— Рулевой, сохраняй дистанцию, — крикнул ван Гал в темноту юта, когда корабль вплыл в неплотный остров обломков с серией слабых, едва слышимых щелчков. — Готовьте верёвки. И дайте мне, наконец, свет, чёрт подери!

Резкий свет ударил по глазам, когда боцман открыл заслонки своего штормового фонаря. Волны, колыхавшиеся в тени планшира, сменили свой цвет с чёрного до насыщенного цвета паслёна. Свет фонаря отразился от металлической поверхности опустившихся крюков. Ван Гал с тревогой ухватился за поручни, как только увидел, что за мусор они вытащили. Его брови поднялись в замешательстве. Норсканские корабли, как правило, делались из осмоленного чёрного дуба или сосны, но оторванный кусок обшивки, что висел и крутился на крюке перед его глазами, был белый и гладкий, как жемчуг.