Евгений Щепетнов - Тот, кто ходит сам по себе

Куда Элена дела весь набор оружия, которое тащила с собой? Или ей некогда было им воспользоваться? Наверное – так.

Мне надоело слушать, как колдунья повизгивает, пытаясь сквозь пласты сала допинаться до внутренностей этого Куинбуса Флестрина, очень хотелось лечь в постель, устроить поудобнее свое усталое, невыспавшееся тело, потому я подошел к Элене и мявкнул. И со всего размаха врезал лапой ей по лодыжке.

Элена оглянулась на меня, вытаращила глаза, будто увидела посланца богов, и с дрожью в голосе, хриплым, сорванным голосом сказала:

– О боги! Ты жив?! А я думала – ты сгорел в пожаре! Как хорошо, что ты жив, котейка! Ох как хорошо!

Я был совершенно согласен с этим мудрым высказыванием, но еще раз врезал лапой – теперь уже по бедру моей напарницы, присевшей рядом со мной на корточки, и указал вдоль улицы, туда, где солнце бликовало на отполированных до блеска кирасах, наконечниках копий и шлемах тех, кто мог сейчас очень сильно испортить нам радость победы.

– Да! Да! – подхватилась Элена. – Бежим! Не хочется сидеть в темнице – эти стражники такие идиоты!

Она похватала с земли оружие, которое вывалилось из ее сгоревшей одежды во время магического поединка (Вот почему она им не воспользовалась!), и побежала в переулок, не оглядываясь.

Впрочем, возможно, она отдавала должное моим уму и сообразительности, хотя много ли их надо, чтобы понять – когда ты участвуешь в разборке, пусть даже твои противники негодяи, – лучше всего после окончания замеса как можно быстрее свалить с места происшествия. Так, на всякий случай. Чтобы с ходу не «отоварили».

В отличие от моей подруги‑«фейри», я не считал ментов… хм‑м… стражников – идиотами. Как и земные менты, местные правоохранители явно отличаются умом и сообразительностью не хуже птицы‑говоруна, так как появились именно в тот момент, когда разборка уже закончена и им ничего не угрожает. И по большому счету правильно – ну кому охота за эти жалкие гроши, что платит город, попадать в замес двух колдунов? Это не воришку рыночного поймать и не шлюх бесплатно поюзать! Тут запросто можешь лишиться мужских причиндалов, а то и самой головы!

Да, в этом отношении здешние менты ничем не отличаются от земных. Впрочем, как и местные люди не очень‑то отличаются от земных – раздень их, и ты не узнаешь в толпе нудистов – где тут местный, а где земной обыватель. Если только снять обручи с рабов…

Вообще, честно сказать, я как‑то не задумывался, что такое – «раб». Ну да, читал о рабстве, о рабах, всем, что с этим связано, но увидеть воочию этих «разумных животных» – в голове не укладывается! Кажется таким нереальным, таким странным, будто смотришь сон, в котором все поставлено с ног на голову, но мозг почему‑то считает это вполне нормальным!

Как человек может владеть человеком? Почему раб просто не прибьет хозяина и не отправится по своим делам? Нет, не могу понять. Позже, возможно, разберусь с этим вопросом, а пока не до него.

К Амалии – удостовериться, что она жива, а потом спать.

Спать! Спать! Нет для кота худшего наказания, чем лишить его сна!

* * *

Она была еще слаба, но… теперь – это не зомби, разлагающийся на пропитанных смертью простынях. Теперь – розовая, здоровая, хотя и сильно похудевшая девица, даже в своем нынешнем состоянии способная завести триста юнцов и двести зрелых мужчин. А может, и больше.

Уже находясь в коридорах университета, я остановил Элену и добился от нее обещания ничего не рассказывать Амалии – о том, что я не совсем кот и даже совсем не кот. Почему? Да сам пока не знал. Было такое чувство – НЕЛЬЗЯ этого делать. Возможно, я помнил об обещании Баст и Беса оторвать мне лапы и хвост, а возможно, потому что хотел и дальше продолжать жизнь в роли кота, живущего в постели молодой невинной девушки. А ну как она возьмется меня стесняться? Перестанет разгуливать голышом и брать к себе в теплую постель? Нет уж – я не могу лишиться такого удовольствия – лицезреть голенькую красотку и прижиматься к ее бочку! Хоть я и кот… но не совсем кот и совсем не кот! Хотя и тот, кто ходит сам по себе.

Впереди неизвестность: суд магистров, а кроме того, – нужно решить, что делать с чертовым мажором, устроившим все это безобразие. Элена пообещала его кастрировать – неужели выполнит обещание?

Вообще‑то, положа руку на сердце, не могу сказать, что она бросает слова на ветер. Уж если пообещала – то хотя бы попытается выполнить обещанное. И это может вылиться в большие, очень большие неприятности! И для Элены, и для меня тоже – ведь я не буду спокойно смотреть на то, как моей боевой подруге угрожает опасность! Обязательно встряну – я же мужчина, в конце‑то концов!