Терри Брукс: Черный Ирикс

Однако он не смог переубедить себя, что лучше ничего не делать, чем хоть что–то попробовать. Он не мог легко проигнорировать заверения Одраны Коос. Уверенное обещание, звучавшее в ее словах, развеяло его сомнения и убедило продолжить выполнение задуманного.

Поэтому он подождал, когда измученный и опустошенный Шиа очнется после полуденной дремоты, помог своему брату спуститься по лестнице из комнаты, обхватив его вокруг талии рукой, и уселся вместе с ним под навесом на крыльце постоялого двора, наблюдая, как солнце медленно опускается за деревья. Сегодня Флик был оживленным и обаятельным, рассказывая выдуманную историю про то, чего он никогда не делал, чтобы скрыть правду о том, где он был на самом деле. Он усердно старался захватить все внимание своего брата, чтобы тот до конца выпил кружку эля, которую он ему принес, помня, как Одрана Коос сказала ему, что следует полностью употребить все содержимое бутылочки.

В итоге так и случилось. Шиа, к этому времени почти заснувший, с опущенной головой и отяжелевшими глазами, допил остатки эля, и Флик успел поймать кружку, выскользнувшую из рук его брата.

Потом он отнес Шиа в его комнату, уложил в кровать и спустился вниз, чтобы поужинать в одиночестве. Он ел, сидя за столом в углу, стараясь быть незаметным — его отец этим вечером работал на кухне — и размышлял над тем, что он сделал, и молился, чтобы судьба распорядилась так, чтобы он не совершил ошибки.

Утром, когда Шиа проснулся и спустился к завтраку, он выглядел гораздо лучше. Он улыбался и был весел; все выглядело так, будто началось его выздоравливание.

— Так ты больше не чувствуешь себя больным? — радостно спросил Флик.

Его брат замотал головой и усмехнулся:

— Нет. Не могу этого понять. Я чувствую себя так, как раньше. Гораздо, гораздо лучше.

Флик ничего не сказал о том, что он сделал. Он внимательно наблюдал за своим братом почти две недели, постоянно выискивая признаки регрессии болезни, переживая, что эффект от зелья может закончиться. Но в конце концов болезнь к Шиа не вернулась и он во всех отношениях стал самим собой, и Флик вынужден был признать, что лекарство, данное ему Одраной Коос, на самом деле сработало.

Именно тогда он признался Шиа о том, что сделал, не желая больше ничего скрывать от своего брата. Он, не до конца уверенный в реакции Шиа, сделал это нерешительно, но страстно желая, чтобы его простили за обман.

Но Шиа просто хлопнул его по плечу и сказал:

— Молодец, Флик. Неудивительно, что я так сильно тебя люблю.

Осмелев тогда, Флик рассказал ему, что провидица поведала о том, что Шиа предстоит еще один поход — который Флик не одобрит, но в который его брат все равно отправится.

Шиа рассмеялся:

— Я не собираюсь больше ни в какие походы, Флик. С этим я завязал. Я остаюсь здесь в Доле вместе с тобой.

Флик улыбнулся и обнял своего брата, выкинув из головы подобные мысли.

Спустя четыре месяца, когда лето почти закончилось и первые признаки приближающейся осени проявлялись в смене цвета листьев и утренних холодах, Шиа Омсворд носил дрова для большого камина в общем зале таверны. Он делал это вручную, а не на тележке, потому что все еще доказывал себе, что он исцелился, что действие лекарства не было временным. Его день был заполнен различными заданиями — починить навес у крыльца и отремонтировать петли кухонной двери после того, как он закончит с дровами, — все это давало ему ощущение удовлетворения от способности делать то, что четыре месяца ранее он бы не смог сделать. Каждый день он радовался своему выздоровлению, вспоминая, каким больным он был.

Флик взял телегу, чтобы отвезти мельнику мешки с зерном, и до конца дня не вернется. Завтра они пойдут на рыбалку на реку Раппахалладрон, этот день они проведут так, как сами пожелают. Воздух был наполнен запахом умирающих листьев и дымом от печей, солнце грело его плечи, а птицы ярко и весело щебетали вокруг. День был хороший.

Потом он увидел приближающегося всадника. Не по главной дороге, ведущей к поселку мимо домов и деловых сооружений, которые образовывали основную массу общественных зданий, а через лес позади постоялого двора. Всадник небрежно сидел в седле, позволив коню самому выбирать путь по лесу, однако он не отрывал своих глаз от юноши. Шиа почти сразу же понял, кто это, но не мог заставить себя признать это. Он остановился на месте, обхватив руками стопку дров, и уставился на всадника, не веря глазам.