Виксар - Мечта хранимая

Я не хотел становиться Одиночкой. Хоть эмоции и ощущения вчерашнего дня были надёжно погребены под тоннами новой информации, я знал, что не смогу ни перезагрузить свою картину мира, ни начать относиться к местным жителям так, как раньше, с почтительным уважением. Для меня они уже состоялись как люди, достаточно взрослые, чтобы связно думать, но недостаточно серьёзные, чтобы их нельзя было считать детьми. При всей моей признательности к Монаху за полученные от него знания, даже в его восприятии имелись определённые «точки опоры», которые не могли быть передвинуты ни при каких обстоятельствах. И такие точки имели здесь все — потому как иначе невозможно было жить по пятьдесят, сто, двести лет в отрыве от полноценного общества. Собственно, Монах оказался крупнейшим моим везением за весь процесс взаимодействия с Одиночками: его картина мира позволяла тянуться к новому, что, судя по его рассказам, да и по моим впечатлениям от увиденного, само по себе являлось редкой чертой. Нет, конечно, они все тянулись к знаниям, они хотели расширять свой кругозор… но — исключительно в рамках уже усвоенного и принятого. Это вообще было главным их критерием. Чудесные, прямо-таки идеальные люди — в строго определённых рамках.

Я не хотел становиться таким.

Но и что делать дальше, не знал. Мир поделился на две половинки, которые представляли собой разного рода крах. Один — сугубо моральный, потому как у Одиночек мне ничего как не грозило, так и не светило. Тихая мирная жизнь. Общение — по желанию, новости — по желанию. Вообще всё по желанию, главное, правила соблюдай. И ни в коем случае не думай о государстве, это первейшее правило.

Второй — сугубо физический. Всей душой я рвался на фронт: уничтожать врагов, мстить за нанесённые обиды — при этом будучи не в силах даже создать копию уже имеющегося меча, лежащего дома у Карса. Можно было успокаивать себя тем, что я не знал точного местоположения и точных характеристик металла, но смысл? Что это по сравнению с памятью о том, что делал раньше?

В перспективе же проблемы менялись. Вариант с базированием у Одиночек, хоть временным, хоть постоянным, насколько я мог прогнозировать свои действия, неизменно приводил к физической гибели. Либо не смогу сидеть на одном месте и сорвусь на восток, где довольно быстро погибну из-за недостатка самоконтроля. Либо останусь — и наложу на себя руки, не выдержав перехода к новой жизни, без Дворца, без друзей и без осознания самой сути Правителя.

Мрачный итог, но другой был не лучше. Если я каким-то чудом застану конец войны в строю и смогу затем вернуться домой, это будет новый мир. Пришедших инферналов перебьют, из северных лесов вновь уйдут войска всех стран. Северо-восточные горы наполнит тишина, на этот раз не мнимая: Гирст окажется снесён ответной волной, не думаю, что Ресду удастся оправдать своё участие на стороне общего врага. Останутся только Новая Римская империя, Братство и Республика. И я, хоть с государством, хоть без. Помогу добить врагов — и вынужден буду поддерживать отношения с оставшимися Правителями. С Альденом, по поводу которого меня неистово терзала совесть: хоть благодаря мне чужой альянс лишился одного инфернала, всё равно формально это я спровоцировал начало боевых действий. И с Кейрой, которая… которой я вообще не представляю, как смогу смотреть в глаза.

Что бы я ни выбрал, впереди мрачное, безнадёжное будущее. Конечно, имелась пара теоретических раскладов, когда всё могло выйти хорошо и все были бы счастливы, но от меня они никак не зависели…

«Ни о чём не беспокойся, — сказал мне, выслушав исповедь, Монах. — Сейчас всё решают недели и месяцы. Поэтому лучшее, что ты можешь сделать, это выделить пару дней и дать себе возможность отдохнуть. Сначала приведи в порядок себя, а потом уже придумаешь, что делать с окружающим миром».

Он-то как раз не беспокоился ни о чём. Он был уверен, что всё нормализуется и надо только дождаться этого.

Если бы я мог, поменялся бы с ним на эти пару дней сознанием. Но в моих силах было только обнять его.

Нормального входа Дворец Карса, как оказалось, вовсе не имел; место, в которое меня перенёс Монах, практически не отличалось от точки моего перемещения позавчера. А роль двери исполнял настраиваемый портал, спрятанный в выложенном камнями на земле узоре, — который без подсказки можно было бы искать сто лет.

Знакомое ощущение сдвига — и я очутился в помещении.

— О, вот и он! — отреагировал на моё появление Карс, судя по голосу — пивший как минимум последние пару часов. — Я подумал, тебе будет интересно посидеть с нами, так что… Вот! Говорил же!