Женщина кивнула куда-то мимо меня, и я проследил за её взглядом, замечая пару мужчин, который входили в комнату. Они несли небольшое ведро, над которым поднимался пар.
Я попытался что-то бормотать, пытался спросить, что тут происходит, что они делают, но не смог выдавить из себя ничего вразумительного.
Я слышал, как хлопнула дверь, и ощутил, как её рука взяла мою. Такая сильная и мягкая. Мужчины поставили ведро — оно было полно черной жидкости, и я мог чувствовать жар, исходивший от него. Один из мужчин взял большую металлическую ложку.
Кэтти-бри забормотала что-то себе под нос — я решил, что это молитвы — и один из мужчин поднес ложку к моему раненному плечу.
Боль внезапно усилилась стократно. Я пытался кричать, но в легких совсем не осталось воздуха. Я пытался сосредоточиться на этих голубых глазах, но мои собственные застилала вода, я никогда в жизни не проливал столько слез. Боль была слишком сильной, и я потерял сознание.
Позже, я снова пришел в себя.
— Смола прижигает рану, — сказал голос — мужской голос.
— Прижигает? — пробормотал я, даже не открывая глаз.
— Она сплавляет края плоти вместе, и потому рана больше не будет кровоточить.
— Звучит не слишком приятно.
Я бы рассмеялся, но боль была невыносимой.
— Мне говорили об этом. Но альтернатива была хуже, — голос мужчины был твердым, но не злым.
— А какая была альтернатива? — еле пробормотал я, пораженный тем, что мужчина понял мой вопрос.
— Истечь кровью и умереть. Плохо, если такое счастливое дитя погибнет.
При словах «счастливое дитя» я с надеждой открыл глаза. Но человек, стоящий передо мной был мне не знаком или, вернее, я никогда не встречался с ним лично. Он был одет в красивую, но поношенную, синюю форму. Говорил мужчина четко и с великим достоинством.
— Я — Дюдермонт, капитан Морской Феи. И ты незаконно пробрался на мой корабль, — сказал он.
Ну отлично, подумал я. Я спас его корабль от тролля, чтобы он выкинул меня за борт?
— Мне очень жаль, сэр, — сказал я. — Но я могу объяснить. Видите ли, я…
— Вы, юный сэр, вор и нарушитель, — выпалил капитан.
Несмотря на боль, пульсирующую в моем плече, я сел и попытался что-то ответить, но капитан протянул руку.
— Но ты точно не трус, — продолжил он.
Я оживился — это едва ли звучало, как обвинение.
— Можешь выполнять приказы? — спросил он. Я несколько раз моргнул, прежде чем ответить:
— Да, сэр.
— Сможешь показать достоинство и храбрость перед лицом опасности?
— Да, сэр.
— Сможешь быть преданным окружающим тебя спутникам и командирам?
— О, да. Я могу, сэр.
— Тогда, молодой человек, мне кажется, что для тебя найдется местечко на моем корабле. Если ты так хочешь, — впервые, капитан Дюдермонт улыбнулся — не широко, но уважительно. И этого было достаточно.
Я начал отвечать, но он прервал меня.
— Не надо говорить прямо сейчас. Тебе придется подождать много дней, прежде чем ты встанешь на ноги и сможешь быть полезен. Мы будем заботиться о тебе, пока ты не выздоровеешь, а потом ты сможешь дать ответ.
— Подождите! Сэр! — крикнул я изо всех сил.
Он развернулся.
— Меня зовут Мэймун. Вы… вы никогда не спрашивали моего имени.
— Долго же ты добирался до сути! — с усмешкой сказал старый пират.
— Достаточно долго.
— Ты довольно быстро назвал свое имя Дюдермонту. Думаешь, он лучше меня, больше заслуживает твоего имени? Больше заслуживает твоего уважения?
— Он не спрашивал. В отличие от тебя. Я не поощряю жадность.
Смешок превратился в хохот.
— Некоторые говорят, что жадность сама себя поощряет!
— Они не правы.
— Так и думал, что ты скажешь это, глупый мальчик, — его смех в мгновение ока исчез, а лицо нахмурилось. С удивительной для одноногого человека грацией, он поднялся на ноги и достал из ножен саблю. — Ты научился этому у Дюдермонта. Старого праведного пердуна.
— Я многому научился у Дюдермонта, с негодованием выпалил я. — Он хороший человек. Один из тех немногих, что я знал. И все они были лучше тебя.
— Ты разве не знаешь, что лучше не оскорблять человека, держащего меч? — он взмахнул лезвием, но не сделал и попытки ударить.
Я ждал, глядя на этого хмурого человека. Мой взгляд впивался в него, призывал сделать выпад.
— Ну, быть может, твой капитан заплатит выкуп. И моя ЖАДНОСТЬ, — он почти выплюнул последнее слово, будто ему было неприятно его произносить, — будет вознаграждена!
Читать дальше