Роберт Сальваторе: Только у своего логова

Наконец он вылез с противоположной стороны и стал пробираться дальше, ползя на четвереньках.

Комок в горле не дал ему закричать, когда он слышал вопли ужаса товарищей позади. У него не хватало мужества оглянуться назад, и он чуть не потерял сознание от страха, когда почувствовал шлепок по спине.

Но это был дворф, старый добрый Перджисс МакРингл, схвативший его за шиворот и потащивший за собой.

Старый добрый Перджисс! Перджисс не оставил его.

Пока друг тащил его, Нордвиннил умудрился подтянуть под себя ноги и встать. Они побежали. Или скорее попытались, потому что земля задрожала так, будто началось землетрясение. Дракон наступил на ещё одного дворфа, втаптывая беднягу в мягкую землю. Перджисс и Нордвиннил споткнулись, упали и отчаянно пытались подняться на ноги.

Нордвиннил обернулся назад, и в тот же момент дракон посмотрел в их строну. Внушавшие ужас глаза обездвижили дворфа.

— Ну же, вставай, болван! — закричал Перджисс, но Нордвиннил не мог пошевелиться.

Перджисс оглянулся, когда дракон широко раскрыл огромные кожистые крылья, закрывая их безупречной чернотой остатки дневного света.

— О, боги, — едва выговорил Перджисс.

Голова дракона метнулась вперёд всего на пару метров, челюсти раскрылись и оттуда вылетели брызги чёрно-зёленой кислотной слюны.

Нордвиннил и Перджисс подняли перед собой руки, пытаясь защититься от смертоносного дождя, но липкая, обжигающая субстанция покрыла их полностью.

Они кричали. Кислота сжигала их. Оба были сожжены настолько, что любой, кому случилось бы наблюдать эту сцену, не смог бы понять, где начинался Перджисс и где заканчивался Нордвиннил.

И вновь над неподвижным прудом недалеко от Палищука наступила тишина. С интересом наблюдавшие за происходящим грифы не осмелились издать ни звука.

Он был Казимилом-уршулой-келлоакизилианом. Он был Уршулой, чёрным змеем Ваасы, Чудищем Болот, погибелью для всех, кто пытался принести цивилизацию в эти неукротимые земли. В молодости он стирал с лица земли целые деревни. Он так разрушал города, что посещавшие те места впоследствии не могли даже сказать, что некогда там были строения.

Племена гоблинов платили ему дань, совершали жертвоприношения и наносили его изображение на свои тотемы.

В молодости, столетия назад, Уршула господствовал на территории от гор Галены на юге и вплоть до восточной границы основания Великого Ледника, очерчивающего северный край Ваасы.

Но с возрастом его пыл угас. Возраст принес удовлетворённость и груды сокровищ, запах и вкус которых — как и магическая энергия — создавали блаженное ложе. Очень редко дракон выбирался из мягкого торфа и холодных камней своего подземного логова.

Время от времени, однако, запах свежего мяса, дворфа, человека, орка или даже случайного эльфа, доносился до него, и когда он сопровождался звоном магии и металлическим вкусом монет, Уршула просыпался.

Он сидел перед своими трофеями, все дворфы были убиты и съедены. Его передние лапы, столь смертоносные и вместе с тем изящные, перебирали сокровища, в то время как он размышлял, понравился ли ему больше вкус сырого дворфа, как тот, что был убит первым у пруда, или же сожжённого кислотой, как парочка неподалёку. Большой раздвоенный язык выскальзывал меж клыков, пока он обдумывал варианты, в поисках кусочка-другого, чтобы помочь своим внутренним дебатам.

В скором времени все ценные вещи были сложены в один мешок. Он подцепил его одним когтем и обратил свои чувства на юг, откуда доносился едкий запах орка. На самом деле Уршула уже не был голоден, да и мысли о сне были довольно притягательны, однако он расправил огромные кожистые крылья и поднялся вверх на задних лапах, вытягивая свою змеиную шею, позволявшую ему видеть далеко на юг.

Глаза дракона сузились, как только он заметил столб дыма, поднимавшийся от отдалённого города. Конечно, он знал о поселении, он слышал, как его начинали строить, но никогда не придавал ему особого значения. Запах орков был сильным, но, как известно, последние не были богаты ни магией, ни монетами.

Дракон оглянулся на пруд и посмотрел на туннели под тёмной водой, ведущие к его дому. Затем обратил взгляд на юг и снова согнул крылья.

Все еще держа мешок, Уршула подпрыгнул в воздух.

Огромные крылья развернулись параллельно земле с лёгким наклоном и поймали под собой воздух, поднимая змея вверх. Он смотрел на город с высоты, и был удивлён его размерами. Не одна тысяча жителей обитала в нём, во всяком случае, так казалось из-за стен, протянувшихся далеко и широко на юг. Внутреннее пространство было усеяно десятками строений, некоторые из них были большими и многоэтажными.