Роберт Сальваторе - Возвращения домой - Герой

Пайкел снова улыбнулся и покачал головой, но тень никуда не делась. Улыбка дворфа то и дело пыталась смениться гримасой, и он переминался с ноги на ногу, словно нервничая. Концеттина десятки раз встречалась с Пайкелом в этих садах прежде, но никогда не замечала за ним подобного поведения.

— Прошу, скажи мне, — прошептала она, приближаясь.

Пайкел, продолжая подпрыгивать, начал свистеть. Он посмотрел мимо Концеттины, в сторону дам, которые собрались в кучку, перешептываясь и хихикая, без сомнения, на счет Пайкела. Концеттина прогнала их прочь, заставляя убраться подальше, к самому входу на эту сторону сада.

Развернувшись, наконец, к Пайкелу, женщина увидела, что дворф сбросил свою притворную беззаботность.

— Ооооо, — застонал он.

— Мистер Пайкел, я не думаю, что видела вас в таком состоянии прежде, — заметила королева. — Что случилось.

— Мы друзья, Кололев? — спросил дворф.

— Конечно же я твой друг.

— Мой друг кололев, — угрюмо пробормотал он.

Концеттине потребовалось время, чтобы понять — таким образом Пайкел отвечал на её первый вопрос, пытаясь сказать, что нечто неправильное происходит с ней.

— Я? — спросила она, и Пайкел кивнул. — Что-то не так со мной?

Он кивнул более решительно.

— Прошу, скажи мне, что ты знаешь!

Дворф пожал плечами, показывая, что он, на самом деле не знает ничего.

— Тогда скажи, что ты считаешь неправильным, — подтолкнула она.

Пайкел посмотрел по сторонам и пожевал губу, словно ища способ объяснить. Разговор с маленьким садовником всегда был странным. Наконец, он повел рукой, изображая большой живот, а затем протянул её вперед и указал на плоский живот Концеттины.

Королева была озадачена этим жестом. Никто и никогда не смел обсуждать с ней подобные вещи. Но мысль эта была довольно быстро отброшена. Ведь это был Пайкел. Добрый и простой.

— Нет, Пайкел. Я не беременна, — спокойно ответила она, оглядываясь на своих служанок, чтобы убедиться — те были далеко и не подслушивали.

— Оооо, — сказал Пайкел. Внезапно, он подпрыгнул, и его лицо просветлело. Дворф ткнул пальцем в небо, словно только что придумал нечто важное. Он позвал Концеттину за собой и проводил женщину до конца изгороди, в самый низ аллеи. Там он отошел в сторону и жестом приказал королеве внимательнее посмотреть на кусты.

Некоторое время она искренне вглядывалась в ветви, но затем с любопытством перевела взгляд на дворфа. В конец концов, это были просто заросли сирени.

Пайкел решительнее ткнул на изгородь, прося Концеттину наклониться ближе.

Она с удивлением взглянула на него, но повиновалась, приближая лицо к широким листьям. Но это не заставило Пайкела уняться, и дворф снова начал уговаривать её. Она придвинулась еще немного, после чего дворф свистнул и листья перед женщиной поползли в стороны, давая ей возможность всмотреться еще пристальнее.

Изгородь расступилась перед её взором, показывая соседний сад.

И статую, стоящую в этом саду — статую одной из тех обезглавленных женщин.

Шокированная Концеттина резко выпрямилась, и по команде Пайкела кусты вернулись на место, скрывая за собой удручающую картину. Королева повернулась, чтобы посмотреть на дворфа. Её лицо превратилось в маску холодного разочарования, а разум орал: «Да как он смеет?».

Она едва закричала это вслух, но, увидев расстроенное и беспокойное состояние садовника, женщина не могла не заметить тревоги на его лице.

— Оооо, — сказал он, подчеркивая нечто.

— Мастер Пайкел, что ты узнал? — спросила женщина.

Дворф указал на её живот, а затем провел пальцем по шее и снова вздохнул: «Оооо».

Королева сглотнула и потратила некоторое время на то, чтобы взять себя в руки.

— Это важно, мастер Пайкел, — спокойно сказала она. — Ты слышал это от капитана Андруса? Или от своего брата-стражника?

— Ээээ, — ответил он, качая головой.

— Тогда, от сплетников?

— Ды.

Королева Концеттина снова сглотнула, стараясь проявить терпение к этому несчастному существу. Если это были сплетни… он, вероятно, слышал перешептывания и насмешки светских болтунов.

— Придворные дамы? — спросила она, и дворф с энтузиазмом кивнул. Концеттина увидела, куда все идет. — Молодые дамы?

Пайкел кивнул.

— Милые Ножки!

Концеттина не знала, о ком идет речь, но это не имело значения. Даже узнай она, кто такая эта «Милые Ножки», собственного горя не убудет. Разумеется, она не была удивлена сплетнями и подобными открытиями. Совсем нет! События в Хелгабале стали предсказуемыми: королева не может родить, ползут сплетни, и что-то из этого заставляет Ярина предпринять решительные и даже смертоносные действия. Зачастую, как удалось понять из признаний фрейлин, подобные брожения начинались с разговоров тех молодых дам, которые надеялись стать следующими.