Дмитрий Распопов - Мастер клинков. Клинок выкован.

- «Что там произошло? удивился я и взволнованно ускорил шаг, - что могло так на него повлиять? Они к магме подходят вплотную! Откуда такие ожоги?».

До проходчиков идти пришлось долго, настолько, что я стал понимать какую же работу проделало всю селению кобольдов, чтобы сделать этот неровный, ветвящийся, протекающий водой узкий и тесный тоннель.

Свет солнца я узнал сразу, когда выкарабкался из туннеля в небольшую пещеру, которая где-то впереди имела выход на поверхность, поскольку свет узкими тонкими лучами пробивался дальше по проходу, а в темноте пещеры рядом со мной кучковалась огромная толпа усталых и чумазых кобольдов, с моими кирками на плечах.

- Где он получил ожоги? поинтересовался я у них, преодолевая огромное желание броситься вперед.

- Вон там Великий, - один из кобольдов заляпанный землей и глиной, показал мне вперед, туда где был проход.

Под их испуганными взглядами, я забрал ломик у Грыха и приказал ему не следовать за мной, пошел вперед. Лучи солнца, которые ударили мне по глазам, привыкшим к сумраку пещер и вечному зеленому люминесцентному свету, который сопровождал меня теперь везде из-за одежды, были подобно прожектору, который внезапно направили тебе в глаза. Ойкнув, я зажмурился и сделал пару шагов назад.

- Да Великий, именно на этом месте, - подсказали мне сзади испуганные голоса.

- «Похоже солнце губительно действует на их глаза, привыкшие к сумраку, а также кожу, никогда не видевшую солнца и не попадавшую под действия ультрафиолета, - думал я, пока стоял, приучая глаза к солнечному свету».

- «Похоже накрылись мои желания устроить лесозаготовки, - я осторожно приоткрывал глаза и делал шаг вперед, потом назад, чтобы не слепнуть даже не от слишком ярких лучей, которые пробивались через щели вверху пещеры, - кобольдам похоже заказан путь наверх, а один я не обираюсь этим заниматься и так почти месяц горбатился к кузне».

Наконец глаза привыкли к свету, и я прошел вперед, наслаждаясь теплом, которое они дарили. Повернувшись назад я увидел, как кобольды, видимо видя меня в лучах губительного для них света, упали на пол и стали молиться. Горловое пение привычно пронзило меня, заставляя клетки всего тела вибрировать, тогда я ради проверки одной своей теории, достал кусочек сырого гриба и съел его, ожидая прихода чувства опознания. Когда оно появилось, я из исследовательского эксперимента прикоснулся рукой к стене пещеры и с удовлетворением ощутил, как подо мной в метрах пятидесяти отозвалась медная жила с большой примесью серы, а также чуть правее и ниже ощущались залежи железа по содержанию в них кислорода похожие на красный железняк.

- «Угу, - довольно пробормотал я, радуясь, что мысль подтвердилась, и моя способность работает и таким образом, - потом проведу исследования насколько и как далеко я чувствую руду, а также сколько кобольдов нужно, чтобы увеличить радиус её нахождения. Ладно это все потом, сейчас главное выйти и понять где я, а также как найти колхоз. Ради этого, кобольдов придется оставить на время одних».

- Грых, - я вернулся к кобольдам, которые продолжали молиться, - основную массу проходчиков верни в селение, пусть отдыхают и занимаются привычными делами, остальные пусть укрепляют и поддерживают тоннель, меняясь при этом с теми, кто отдохнул. Вход в него заложите, когда я вернусь, дам знать о своем приходе вот таким стуком, и вы уберете перегородку, которую восстановите, когда я уйду.

Я постучал по камню пещеры рядом с проходом вниз, тремя длинными и двумя короткими стуками.

- Ты покидаешь нас Великий?! похоже из всего моего предложения он услышал только одно.

- На время Грых! отрезал я, погрозив ему ломиком, - я обещаю вернуться, у меня внизу слишком много незаконченных дел, чтобы оставить теперь все как есть, уж поверь мне.

Не знаю, что помогло больше, моя убеждённость или ломик в руках, но он склонился передо мной и раздавая приказы, повернулся к кобольдам. Пещера стала быстро пустеть, а я кинув ему спокойный взгляд на прощанье, шагнул вперед, туда где приветливо светило солнце.

Хоть глаза и привыкли к солнечным лучам, но когда я, раздвигая заросшие кусты и свисающие корни деревьев выглянул наружу, прямой солнечный свет все равно на время ослепил меня и прошлось промаргиваться и ждать, пока глаза прекратят слезиться.

Постоянно напоминая себе, что я нахожусь теперь на поверхности, спокойная жизнь под землей закончилась и напасть на меня могут откуда угодно, я осторожно вышел из пещеры чтобы понять, что очутился в преддверии гор, которые поросли кустарниками и редкими деревьями, а ниже и впереди меня виднелась равнина. Что привлекло еще мое внимание, так это ветвящаяся змейка пути, которая была другого цвета с равниной, и походила на хорошо освоенный караванный путь.