Наталия Котянова - Зима плюс осень равно весна

— Согласен, — с улыбкой в голосе повторил Войт. — Приятно, что я в тебе не ошибся, Рихи. Ты прав, мы просто обо всём забудем…

Негромкий шипящий звук заставил Рихарда резко отскочить назад. Где-то неподалёку тяжело осел на пол Ханс. У Войта был при себе перцовый баллончик? Почему тогда глаза не слезятся?

— Ничего личного, Рихи. Ещё одна прогрессивная разработка, только сегодня получил. Будет небольшой провал в памяти, вот и всё. Это не больно.

— Спасибо, обойдусь.

Да, он был слеп, зато неплохо натренирован и как никто знал собственный кабинет. Сделать вид, что хочет прорваться к двери — что может быть логичнее. А на самом деле нырнуть в неприметную дверцу среди книжных полок. Запись разговора будет у Конрада, сам он сейчас уже поднял тревогу, значит, помощь вот-вот подоспеет. Но он не позволит стереть из своей памяти этот разговор, ни за что.

Войт вслед за ним рванулся к двери, когда Рихард изменил направление и мгновенно нащупал замаскированную ручку.

— Улыбнитесь в камеру, дядя!

Перевёл дух и с трудом удержался от нервного смешка. Понял ли Войт, что окончательно проиграл? Что станет делать? Бежать? Или попытается убедить всех, что его не так поняли?

В этот момент хлопнула дверь.

— Рих, ты здесь? Я не хочу применять силу, а она… Что тут у вас происходит?!

А потом Дэн сдавленно охнул и замолчал. Неужели у Войта сдали нервы??

Сжав зубы, Рихард вышел из своего укрытия.

— Что вы делаете, дядя Реджи?

— Держу твоего дружка на мушке, — вздохнул тот. — Зря ты меня не послушал, Рихи. Где там ваша камера? Сотрите запись, дайте мне уйти, и я не трону его. Я не убийца, Рихи, что бы ты там себе не думал. Сделаем, как договорились.

— Хорошо. Конрад…

— Ах ты, сука!..

Дэн никогда не отличался ни хладнокровием, ни терпением. Смиренно ждать, пока другие решат его участь, просто стоять и ничего не делать было выше его сил. Рихард не успел ему помешать. Он не мог видеть того, что происходит, только слышать. Невнятную возню у двери, яростный нецензурный шёпот Дэна… Иррационально-громкий звук выстрела и грохот падающего навзничь тела.

— Дядя?

— Идиот! Я же говорил…

— Значит, ничего личного?

Реджинар тяжело, с присвистом, дышал, и эти отчётливые звуки служили прекрасным слуховым ориентиром.

Рихард, как во сне, вытащил из кармана пистолет и нажал на курок.

Дальше всё тоже было словно во сне. Топот шагов, стук распахнувшейся двери, отрывистые и чёткие команды Конрада… Он в любой ситуации оставался профессионалом: не кинулся сразу к сыну, а первым делом осмотрел лежавшие вповалку окровавленные тела. Потом обратился к всё ещё заторможенному Хантеру:

— Врачи уже едут. Я вызвал с поста Ульриха, у него медицинское образование. Всё будет в порядке.

— С кем? — отстранённо уточнил Рихард.

— С Дэном, конечно. Во всяком случае, я на это надеюсь. Он попал ему в голову по касательной, крови много, но парень жив, просто отключился. А вот Войта ты сразу наповал. Дырка точно посередине лба, даже красиво. Где научился-то?

— На спецкурсах, — криво усмехнулся Рихард. — Стрельба на голос. Тренер может мною гордиться…

— Гостей надо потихоньку сплавить, пока не прознали. Я предупрежу графиню. Или ты хочешь публичного скандала, постфактум? Кандидат в президенты застрелен при попытке ограбить сейф и избавиться от невольного свидетеля! Неслабо, да? Что решишь?

— Пока ничего. Это называется «запоздалая реакция»? Мне… хреново, Кон.

— Ясно. Тогда — срочно выпить и в постель.

Он начал вяло возражать, когда из коридора донёсся недовольный голос Герды:

— Что значит «нельзя»?! Да вы в своём уме?? И не смейте меня лапать, я всё равно…

— Не пускайте её!

Но было уже поздно. Мужчины не решились остановить такую грозную леди, и Герда, пылая негодованием, ворвалась в кабинет.

Внезапно стало очень тихо. Рихард напряжённо прислушивался, пытаясь понять, здесь она или сразу развернулась и убежала, а, может, ей стало плохо — там же везде кровь…

— Дэнни?..

Это не её голос. Такой неестественно-высокий и ломкий… Конрад забормотал какую-то успокоительную чушь, уговаривая её подняться к себе. Рихарду показалось, что к нему на какой-то миг вернулось зрение — настолько отчётливым было мелькнувшее перед ним абсолютно белое лицо сестры, её неподвижные, широко распахнутые глаза. Не обращая ни на кого внимания, она опустилась на колени, безнадёжно пачкая платье, взяла в ладони неподвижную руку Дэна и прижалась к ней щекой.