Алексей Переяславцев - Попытка контакта (СИ)

Кондуктор Зябликов, очевидно, отличался превосходным слухом, поскольку не замедлился с ответом:

— Чижик-то хоть и мал, да нос востер. Клюнет — не обрадуются. Так что не каркай, как ворон на погосте.

Для придания пущей убедительности словам кондуктор продемонстрировал увесистый кулак.

Офицеры тоже комментировали.

— Сейчас пойдет на сближение, — индифферентно заметил второй помощник.

— Того и хочу. Лишь бы не спугнуть… — ответил Семаков; при этом его правая рука лежала на рычагах «секторов газа».

— Нашему теляти да волка испугати, — слегка переиначил пословицу Мешков.

— Поглядим… Михаил Григорьевич, давай своим команду о готовности. Но без приказа не палить!

— Гранатоме-о-о-от… к бою-у-у… — звонким и страшным голосом пропел начарт, — товсь!!!

Учения пошли впрок. Максимушкин первым подбежал к трубе, Патрушев был вторым, держа наготове гранату. Та скользнула в лоток. Через пятнадцать секунд после команды лоток оказался полон, а цепочка матросов застыла в неподвижности. Каждый держал в руках в руке темно-серую гранату, с виду совершенно безобидную.

Пока экипаж «Морского дракона» готовился к сражению, на сигнальных фалах «Юридис» появилось разноцветное предложение спустить флаг. Сигнальщик «Морского дракона» со всей старательностью перевел на русский содержание сигнала.

— Будем вежливы, — свирепый оскал командира резко контрастировал с содержанием фразы. — Поднять ответный сигнал: «Сдаваться отказываюсь». Целиться в середину борта! Больше десяти гранат не тратить! Пали!

Капитан Мерсье не был ни трусом, ни дураком, но ощущения от неприятельской пальбы оказались сильными. Мощью взрывов пароходофрегат трясло, как будто в борт бил обернутый чем-то мягким, но тяжеленный молот. Громаднейшие водяные столбы наводили на мысли об огромных бомбических ядрах. Но для этого должны были стрелять из больших орудий, каковых на этом корытце не было. Да и самой стрельбы заметить было нельзя: ни малейших следов порохового дыма не наблюдалось. В ум закралась мысль, что в случае прямого попадания одной такой бомбой «Юридис» не удалось бы спасти. Весь экипаж думал точно так же. Некоторые матросы крестились и просили о заступничестве пречистую деву. Но было заметно и кое-что другое: одни недолеты. Русским орудиям, каковы бы они ни были, явно не хватало дальнобойности.

Как и подобает доброму французу, капитан «Юридис» был прижимист. Но в данном случае он не колебался. И четырнадцать бортовых орудий дали ответный залп — три бомбическими ядрами, остальные простыми. В некотором смысле капитан Мерсье был прав: для столь небольшого корабля и обычных должно было хватить.

Этот залп тоже лег с недолетом.

На «Морском драконе» реакция экипажа была кардинально отличной.

— Не берет, — простонал злосчастный комендор, хотя его вины в том не было, — не взрываются…

Далее Максимушкин выразил свое просвещенное и полностью отрицательное мнение о сексуальных предпочтениях всего экипажа противника.

— Израсходовано десять гранат, не взорвались шесть, — скороговоркой доложил старший артиллерист.

Он еще не закончил фразу, как командир начал действовать, слегка дослав вперед сектора газа. Чуть громче зашумели движки. «Морской дракон» сильно прибавил в ходе, оставляя противника на левой раковине 11 . Второй залп француза лег также с недолетом (хотя и меньшим), но далеко за кормой. Артиллеристы противника явно недооценили скорость разведчика. И все же осколки на излете клацнули по обшивке. И не только по ней.

Зябков вдруг сказал почти спокойным голосом: «Ох ты…», схватился за грудь и осел на палубу.

Казачий хорунжий наклонился к моряку, внимательно глянул, выпрямился и осенил себя крестным знамением.

— Точно в сердце, и не дышит уже. Экая же нелегкая…

Окружающие дружно поснимали бескозырки и принялись креститься.

Лейтенант Мешков отреагировал по-своему, имея на то причины:

— Самсонов, Шумило, отнести Зябкова в лазарет к Марье Захаровне, живо!

Покойника подхватили и понесли. Уже спустившись по трапу, матрос первой статьи Шумило проворчал:

— Поп ему нужен, а не лекарь…

Тело уложили на койку. Молодая лекарша шуганула пришельцев словами:

— Идите наверх, а у меня тут работа.

Те повиновались, тем более, что цепочку по подаче гранат надо было восстанавливать, но уже начав подниматься по трапу, Самсонов повернул белобрысую голову и замер.

Как раз в этот момент молодые женские руки извлекли длинный и острый даже с виду осколок из груди мертвеца, который от этого пару раз кашлянул.