Алексей Переяславцев - Попытка контакта (СИ)

— А как же с командой?

— Так ведь, Павел Степанович, всех до единого проверяли. Лично капитан Риммер. Не было негаторов. Но просто так на борт никого пускать нельзя.

Нахимов чуть задумался.

— А ведь говорилось, что пистолет и ружье иноземные защищены, не так ли-с?

— Все верно, и хорунжий Неболтай за эту защиту, к примеру, добавил сверх цены: десять целковых золотом за пистолет и столько же за ружье.

— Так нельзя ли оную защиту для всего вами названного приспособить?

— Можно, наверное, но за дополнительные деньги. И даже не знаю, сколько спросят.

— Так разузнайте. Думается, что оно того стоит: не нужно будет беспокоиться, когда любой со стороны просто подойдет к причалу-с.

Семаков рассудил, что установить защиту за оставшееся время совершенно невозможно, и помчался к Ергомышеву за мелкими указаниями. Тот, несмотря на опытность, купился, приписав эти хлопоты волнению юного и неопытного командира перед подъемом флага. На деле же Семаков потихоньку проверил капитана первого ранга на негацию. По счастью, эта напасть миновала. От него Семаков забежал к Тифору, попросив об оценке возможности и стоимости защиты всех двигателей, а заодно и других важных кристаллов на корабле.

Рыжий магистр уверил, что нужные алмазы наверняка могут найтись среди тех, что привезли из последней экспедиции, но даже он не знал наверное, сколько времени понадобится для огранки. Стоимость он тоже представлял смутно.

В день подъема флага вся команда оделась в обмундирование первого срока и находилась в полной готовности задолго до события. Больше всех волновался (хотя и не показывал этого) мичман Шёберг: именно он отвечал за построение. Иноземцы скромно стояли на причале в сторонке.

Но все шло должным образом. Икона была доставлена в срок; вручал ее лично протопоп Михайловской церкви отец Александр. Корабль был освящен по всем правилам. Капитан первого ранга Ергомышев громко зачитал приказ о вступлении корабля в строй и вручил Семакову небольшой (по размеру «Морского дракона») Андреевский флаг.

Лейтенант Семаков на вытянутых руках пронес флаг вдоль строя и закрепил его на гафеле. Последовала ожидаемая команда Ергомышева:

— Военно-морской флаг, гюйс, стеньговые флаги и флаги расцвечивания поднять!

Командир «Морского дракона» продублировал приказ и лично поднял Андреевский флаг. Грянуло протяжное «Ура!» Офицеры взяли под козырек. Все положенные флаги взвились в полном соответствии с уставом.

Официальная церемония закончилась. Капитан Ергомышев уехал на пролетке, еще раз поздравив всех офицеров. И тут последовало неофициальное продолжение.

По сходням почти что пробежал Риммер Карлович. Его целью был командир «Дракона». Начал он с учтивого:

— Владимир Николаевич, я вас поздравляю с вступлением в командование настоящим боевым судном.

На эту тираду Семаков самую малость поморщился: во флотском лексиконе слова «боевое судно» являли собой оксюморон. Только сочетание «боевой корабль» имело право на существование. Но замечания на этот счет он делать не стал. Тем временем несколько взволнованный германец продолжал:

— Откуда взялся этот флаг?

Проходивший рядом мичман Шёберг чуть не споткнулся от этой фразы. Взяв себя в руки, он прикинулся, что ничего не слышал, и продолжил движение. Нижние чины, сновавшие неподалеку, также изобразили спинами полную глухоту.

Отдать должное Семакову: работа на разведку научила его думать и анализировать. Правда, первым его побуждением был бесхитростный ответ: мол, это официальный флаг Российского императорского флота, но по прошествии не более секунды вариант был отвергнут. Вместо этого лейтенант спросил:

— Я вижу, флаг вам знаком, Риммер Карлович?

Кораблестроитель задержался с ответом, потом произнес:

— Профес приказал держать именно этот флаг на всех наших кораблях.

— И на вашем тоже?

— Да.

Обдумывать значение сказанного было некогда, поэтому Семаков кратко объяснил происхождение Андреевского флага. Риммер кивнул.

Сразу же после принятия в состав Российского императорского флота «Морской дракон» получил приказ готовиться к разведывательному походу. Семаков и другие офицеры носились по порту, обеспечивая снабжение. Это не могли не заметить.

День был теплым для начала апреля. Почти полный штиль дополнял идиллию. Но та была нарушена, когда капитана изловил неугомонный хорунжий.

— Владимир Николаевич, судя по тому, что грузят на подводы, «Дракону» предстоит плавание?