Антон Мякшин - Домой, во Тьму

Под кроватью… Дьявольщина, ну конечно! Люди тщательно прячут от чужих глаз серебро, золото, драгоценные камни и письма с доносами, но кому придет в голову прятать это?

Николас распахнул ящик, выбросил лежащие сверху тряпки, стоптанные шлепанцы, несколько книг без переплетов, исчерканные листы бумаги, погнутый медный подсвечник… Вот оно!

Он выпрямился, бережно держа в руках источенный нож с длинной рукояткой, плотно обмотанной кожаным ремешком. Металл лезвия был скверный, ломкий даже на вид, но рукоять в прорехах кожаной обмотки поблескивала сине-черным цветом. Николас отодрал от простыни порядочный кусок, завернул нож в тряпку и сунул за пазуху.

Уже отбежав к двери, он вернулся и прихватил золотые слитки.

Окна нижних этажей были зарешечены, да и стражники все никак не хотели уходить из-под стен дома отца Лансама. Привратник стучал колотушкой в двери-ворота, было слышно, как гремит массивным засовом страж внутри дома.

Николас прошел к тому лестничному пролету, на который поднялся из подвала. Он помнил, что там есть широкое окно, и помнил, куда оно выходит. Стражник все еще глядел пустыми глазами в стену, обнимая свое копье. А оконные ставни были распахнуты. Николас вскочил на подоконник, мельком глянул вниз и прыгнул.

Приземлился он на городскую стену тихо, тут же вскочил на ноги и побежал, пригибаясь, стараясь держаться в тени – прочь от горевших неподалеку факелов. Но его все же заметили – оттуда, от ворот дома Лансама.

Закричали… Это все мальчишка их взбаламутил!

Николас выпрямился и побежал быстрее – скрываться уже не было необходимости. Когда он оказался у долгой деревянной лестницы, ведущей вниз со стены, грохнул первый выстрел.

Он оглянулся. Освещенный светом факелов стражник на стене позади него судорожно заряжал со ствола аркебузу. Второй – еще ближе – целился, опустившись на колено. Поверх букового ложа сосредоточенно блестели его глаза. Николас распластался на камнях стены, держась на мысках сапог и полусогнутой левой руке, правую выбросил вперед, как змея – жало. Аркебузир, вздрогнув, опрокинулся навзничь, сверкнул стальным лезвием, торчащим из горла. Аркебуза выстрелила вверх.

Рывком поднявшись, Николас обернулся и сразу же пружинисто изогнул тело назад, уходя от удара. Стражник, взобравшийся по лестнице первым, был огромен – видимо, поэтому никакого оружия, кроме чудовищных кулаков, при себе не имел. Ссутулившись, он снова широко размахнулся – Николас, скользнув в сторону, перехватил его руку за запястье, слегка вывернув, дернул на себя и встретил широченную грудь ударом локтя. Здоровяк пошатнулся, хмыкнул, но, уже разворачиваясь к неуловимому противнику, который почему-то оказался за его спиной, застонал, прижимая руки к груди. Николас метнулся к лестнице, пихнул сапогом рожу с разбойничьим ножом в зубах, возникшую на уровне кромки стены, глянул вниз, но там, внизу, блеснули в темноте алебарды – и он отпрянул. Здоровяк, опустившись на колени, с изумлением смотрел на струйку крови, толчками выплескивающуюся из собственной груди. Через мгновение он обмяк и повалился навзничь.

Ударил еще выстрел. Пуля расщепила первую перекладину лестницы. Николас встал на вторую. Стоя одной ногой на лестнице, другой оттолкнулся от стены. Внизу изумленно охнули.

Он пролетел над головами стражников.

Лестница, ударившись о стену соседнего дома, разломилась надвое. Николас покатился по крыше, вскочил, сразу переходя на бег, и перепрыгнул с крыши на крышу через узкую улочку, потом еще через улочку…

Остановился он тогда, когда криков стражников уже не было слышно.

Небо уже светлело. Николас встал у высокого глухого каменного забора с грядой острых пик на верхушке и огляделся.

Никого.

Только, мелко покачиваясь, семенил по пустынной улице нищий, кривой, как клюка, на которую он опирался. Лохмотья свисали с его тела, словно перья больной птицы. Николас присел у забора, дожидаясь, пока нищий скроется с глаз, но тот шел все медленнее и медленнее и, поравнявшись с Николасом, остановился совсем.

– Бог подаст, – сказал Николас.

Нищий не отходил.

– Чего тебе?

– У паломника Жана найдется монетка для больного старика? – проскрипел нищий.

Николас поднялся.

– Об этом можешь спросить у самого Жана. Я не работаю на посылках у паломников.

Нищий раздвинул мокрые губы и похихикал, давая понять, что оценил шутку.

– Видать, ты сильно насолил Гюйсте, если он послал тебя на работу в столь ранний час, – проговорил Николас и посмотрел нищему прямо в глаза.