Ник Лаев - В поисках красного

— Заткнись, — безо всякой надежды на успех прошипела Леона. — Без тебя тошно.

— Вам не спиться месса? — Тлевшие в жаровне угли, отбрасывали пляшущие тени на темные стенки палатки. Огромные как блюдца глаза мягко мерцали. Ей захотелось сказать что-то очень обидное. Такое, от чего эти проклятые голубые омуты пошли бы рябью слезной поволоки.

— Это тебя не касается. Ты — глупый сенах… — Она открыла рот для новой порции оскорблений, но сказать ни чего не успела. Короткое лезвие с легким хрустом прорезало основание палатки и медленно поползло вверх.

— Что за чертовщина? — Гладкая рукоять фальшиона сама прыгнула в ладонь. Корокотта вскочила и оскалилась. Фирдхера пригнулась, будто перед атакой и застыла грозным изваянием.

«Он сказал, однако, что эта земля находится далеко к югу отсюда. И она столь жаркая, что подошвы его башмаков расплавились через неделю путешествия. И населяют эту землю дикий народ с иссиня-черными волосами, смуглым телом и носом, напоминающим орлиный клюв…».

Вместительный двенадцатикрылый гэр клана Чхэ выделялся не только белоснежным войлоком, покрывавшим его сверху донизу, но и накинутыми на покатую крышу коврами прекрасной торнийской работы. Дневной зной постепенно перетекал в вечернюю прохладу, но толстый войлок упорно не желал пропускать свежий воздух в душное пространство. Высокие деревянные стропила освещались ярким огнем из расположенного в центре каменного очага. Серые тени бегали по расставленным по кругу лакированным сундукам, в которых хранились сокровища и родовые святыни клана. Уходивший в еловый тооно плотный дым, казался прозрачным в лучах уходящего солнца. Рядом с очагом на щедро устилавших утоптанный пол звериных шкурах сидел высокий молодой мужчина и обильно потел. Соленые струйки катились по широким плечам и бычьей шее, заливали лицо, застревая крупными каплями в глубоких, избороздивших широкий лоб морщинах. Вертикальные, кошачьи зрачки пульсировали, постоянно превращаясь из тонких линий в овалы с острыми концами и обратно.

— Не жарко ли Вам данху [12] Данху — титул старшего сына и наследника главы клана. Та? — пробулькал рядом ехидный голос. — Если это так, то ради уважаемого гостя я могу притушить огонь предков. — Будто услышав сказанное, костер полыхнул в очередной раз жгучим языком, осветив хозяина жилища — главу могучего южного клана Чхэ — гуна Ба. Покрытая старческими пятнами ореховая кожа, обтягивала скуластое лицо с массивным, напоминавшим выступ скалы, носом. Седые волосы были стянуты на затылке в жидкий хвост, едва прикрывавший тощую шею.

Сидевший напротив гунна старший сын главы клана Луо отрицательно покачал головой. — Не стоит так беспокоиться благородный Ба-Чхэ. Пусть в главном гэре Вашего клана всегда будет гореть большой огонь. Ведь наши предки требуют постоянного поклонения. — Пышный хвост качнулся в знак согласия. — Поверьте, жара ни как не повлияет на нашу с Вами беседу. — Вороные волосы вновь колыхнулись. Длинное, худое лицо прорезала жесткая ухмылка. — Пусть зноя и пыли бояться жалкие цяны [13] Цяны — презрительное именование подданных империи. .

— Важные слова произносятся в тишине и комфорте. — Пальцы с длинными, изогнутыми ногтями поглаживали редкие усы, висящие двумя тонкими сосульками вокруг жабьего рта. Гун клана Чхэ мысленно надсмехался над вспыльчивым соплеменником, которого, царившее в гэре пекло, казалось, лишь распаляло. Он налил в фарфоровую пиалу горячий бульон и с поклоном протянул ее собеседнику. — Пейте достопочтенный данху, пока не остыло. Женщины моего клана варят баранину лучше всех. — Темные глаза старика бесстрастно следили, как мутные капли стекали с подбородка его гостя. Наконец, широкая ладонь провела по тонким губам, Та. Луо отставил чашку и улыбнулся. — Об искусной стряпне женщин клана Чхэ известно даже на далеком севере. Тем печальнее, — улыбка стала похожа на волчью, — что завтрашний вау-пау проведет клан Лио.

Гун молчал, что лишь подзадоривало Та-Луо. — Клан Лио слаб и маловлиятелен. Даже в наших краях. Что же говорить про всю страну аэрсов? В этом клане было всего лишь три перевертыша. — Мужчина возмущенно потряс указательным, средним и безымянным пальцами. — А теперь, говорят, нет ни одного. Но даже если их было полсотни. Разве хэнгэ-сику достойны уважения? В кого они превращаются? — Сардоническая усмешка скривила блестящие от жира губы. — В баранов. — Данху расхохотался, обнажив мелкие, похожие на разрезанные дольки гороха зубы.