Холли Блэк: Отважная

Вэл ударила Джен кулаком в лицо.

Чувствуя боль в сбитых костяшках пальцев, Валери бросила рюкзак и клюшку для лакросса на заваленный вещами пол своей спальни. Покопавшись в вещах, она выхватила трусы и спортивный лифчик, который делал ее грудь еще более плоской, чем обычно. Потом, выбрав из груды одежды черные брюки и зеленый спортивный свитер с капюшоном, она прошагала обратно в коридор. Рифленые подошвы ступали по книжкам сказок, давно оставшимся без обложек, и оставляли грязные следы на разноцветных коробочках видеоигр. Девушка услышала, как под пятками захрустел пластик, и попыталась отшвырнуть хоть часть на безопасное расстояние.

В ванной, дверь которой выходила в коридор, Вэл содрала с себя форму. Проведя мочалкой под мышками, она нанесла новый слой дезодоранта, потрогала сбитую кожу на руках и начала одеваться.

«Это был твой последний шанс», – сказал тренер.

Она прождала сорок пять минут у него в кабинете, пока остальные тренировались, но как только он вошел, еще до того, как он открыл рот, ей стало понятно, что он скажет: «Мы не можем оставить тебя в команде. Ты нарушаешь атмосферу товарищества. Нам надо быть единым отрядом с одной целью: побеждать. Ты ведь понимаешь, правда?»

В дверь стукнули всего раз – и тут же ее открыли. Ее мать стояла в дверях, не снимая идеально ухоженной руки с дверной ручки.

– Что ты сделала с лицом?

Вэл втянула разбитую губу в рот, а потом посмотрелась в зеркало. Она совсем про нее забыла.

– Ничего. Просто ударилась на тренировке.

– Ты ужасно выглядишь.

Ее мать протиснулась внутрь, встряхивая недавно мелированными стрижеными волосами, и они обе отразились в зеркале. Каждый раз, когда мать ходила в парикмахерскую, ей усиливали мелирование, так что темно-русые волосы терялись в светлых прядях.

– Блин, вот спасибо! – фыркнула Вэл, почти не обидевшись. – Я опаздываю. Опаздываю, опаздываю, опаздываю. Как белый кролик.

– Постой.

Мать повернулась и вышла из ванной. Взгляд Вэл последовал за ней по коридору до полосатых обоев и семейных фотографий: мать – вице-королева красоты, Валери в брекетах рядом с матерью на диване, бабушка и дедушка перед своим ресторанчиком, снова Валери, на этот раз со сводной сестрой на руках в доме отца – улыбки на их застывших лицах выглядели мультяшными, открытые зубы казались слишком белыми.

Спустя несколько минут мать вернулась с косметичкой в черно-белую полоску.

– Не шевелись.

Валери нахмурилась, продолжая зашнуровывать свои любимые зеленые кроссовки.

– Мне некогда. Том вот-вот придет.

Она забыла надеть часы, поэтому отогнула манжет маминой блузки и посмотрела на циферблат. Том уже сильно опаздывал.

– Том сможет сам себе открыть.

Мать Валери окунула палец в какой-то густой бежевый крем и начала легонько похлопывать им под глазами Вэл.

– Ссадина у меня на губе, – проворчала Вэл.

Она не любила макияж. Стоило ей засмеяться, у нее начинали слезиться глаза, и краска текла, как будто она плакала.

– Тебе не мешало бы немного подкраситься. В Нью-Йорке принято хорошо выглядеть.

– Ма, мы идем на хоккейный матч, а не на оперу.

Мать привычно вздохнула, как бы говоря, что со временем Вэл поймет, как сильно заблуждалась. Она нанесла на лицо Вэл тональную пудру, а поверх нее – бесцветную. Потом чуть подкрасила тенями веки. Вэл вспомнила школьный вечер прошлой весной и понадеялась, что мать не станет вновь превращать ее в сверкающую блестками куклу. В довершение всего губ Вэл коснулась помада. Ранка тут же заболела.

– Все? – спросила Вэл, когда мать взялась за тушь для ресниц.

Скосив глаза на материнские часы, она поняла, что до поезда осталось примерно пятнадцать минут.

– Черт! Мне пора. Куда он пропал?

– Ты же знаешь Тома, – ответила мать.

– Что ты имеешь в виду?

Она не понимала, зачем матери нужно делать вид, будто она знает ее друзей лучше, чем сама Вэл.

– Он же парень. – Мать покачала головой. – Безответственный.

Валери выудила из рюкзака мобильник и прокрутила телефонную книжку до его имени. Включился автоответчик. Она прервала связь, вернулась к себе в спальню и выглянула в окно, всматриваясь в даль, мимо ребят, скатывавшихся на скейтбордах с дощатого пандуса на соседнем дворе. Шумного автомобиля Тома она не увидела.

Вэл позвонила снова. И опять услышала автоответчик: «Это Том. Бела Лугоши умер, а я нет. Оставьте сообщение».

– Тебе не стоит так настойчиво ему звонить, – сказала мать, входя за ней в комнату. – Когда он снова включит телефон, то увидит, сколько звонков пропустил и кто звонил.