Юлия Григорьева - Провидица

Гален решительно развернул девушку к себе лицом и отвел в стороны руки, после взял за подбородок и не позволил отвернуться.

— Ты прелестна, — сказал он, глядя с улыбкой на личико Кати, на котором застыла досада.

— Я ужасна, — ответила она и вырвалась из захвата.

Лаисса Альвран отошла к зеркалу и взглянула на себя. Все еще покрасневшая кожа, следы от полопавшихся волдырей, опаленные брови и исчезнувшие ресницы… Кати закрыла лицо руками и отвернулась от зеркала. Князь расслышал тихий всхлип, но слез не было. Хотя Корвелю хотелось, чтобы лаисса разрыдалась и выплакала свое горе и обиду на произошедшее, чтобы, наконец, открыться и позволить заглянуть себе в душу. Но Катиль Альвран, по своей давней привычке, все держала внутри себя. И Ведиса, почти не отходившая от вновь обретенной госпожи, с тяжелым вздохом отрицательно качала головой, отвечая на немой вопрос князя.

— Кати, — позвал девушку Гален.

Лаисса подошла к своей вуали, накинула на голову, и лишь после этого расслабилась и указала на кресло, предложив гостю присесть. Корвель отрицательно качнул головой и вновь приблизился к ней.

— Я сейчас ухожу на Совет, воробышек, — сказал он, заключая лаиссу в объятья и привлекая к себе. — Пожелай мне удачи.

— Удача с вами, мой князь, — ответила девушка. — Она всегда с вами.

— А что еще со мной, Кати? — Корвель попробовал разглядеть ее лицо под вуалью.

— О чем вы спрашиваете меня? — Катиль уперлась ладошками в грудь князя, но освободиться так и не получилось.

— О тебе, — улыбнулся мужчина. — Пока со мной твоя душа, мне нечего опасаться.

— Моя душа навсегда принадлежит вам, Гален, — совсем тихо произнесла девушка.

Корвель приподнял край вуали, и Катиль перехватила его руку. Но князь покачал головой, удержал пальцы лаиссы и поднял вуаль, обнажая ее губы.

— Пожелай мне удачи, Кати, — повторил он, склоняясь к приоткрытым устам девушки.

— Удачи, Гален, — прошептала она в ответ.

— Моя любовь с тобой, маленькая птичка, — князь замер, почти коснувшись девичьих губ, словно ожидая чего-то, и Катиль ответила:

— Моя любовь принадлежит вам, мой господин.

— Ты моя госпожа, Кати, ты, — и накрыл ее уста своими, делясь всей своей нежностью и болью, что таил в сердце.

Лаисса всхлипнула, на короткое мгновение сжала ладонь князя и отстранилась, разрывая поцелуй. Корвель поднес к губам сначала одну ладонь Катиль, затем вторую, задержал ненадолго взгляд на непроницаемой вуали и развернулся, чтобы уйти.

— Гален, — позвала его девушка. — Я совсем не пугаю вас?

Он улыбнулся:

— Ты манишь меня, Кати.

После этого покинул покои лаиссы и вздохнул. Ничего, как только все вопросы с его положением останутся в прошлом, он не оставит лаиссе Альвран и шанса увильнуть от разговора, пока же нужно решать насущное, чтобы будущее, ожидавшее впереди, было спокойным и светлым. Тряхнув волосами, Корвель отогнал тревожившие его мысли и уверенной поступью направился в залу, где его уже ждали собравшиеся сайеры.

При появлении князя никто не встал, он не был королем, но головы склонили в почтительном поклоне. Кивнув в ответ, он подошел к месту, где рядом с королевским креслом стояло кресло попроще, в которое и сел Корвель. Королевское место осталось пустым. Положив ладони на стол, Гален обвел взглядом собравшихся сайеров, всего десять из четырнадцати мелких сайеров, десять из шестнадцати, если бы был жив Марфаль, и он, Гален Корвель, оставался сайером. Князь откинулся на спинку своего кресла и кивнул Гудвалю.

Ростан подался вперед, сцепил пальцы и торжественно начал:

— Милости Святых вам, благородные сайеры. Мы собрались здесь сегодня по важному и неотложному делу. Вот уже десять дней наш славный Валимар прозябает без правителя, становясь лакомым куском для вероломных соседей. Королевству нужен покровитель и защитник, который будет править уверенной сильной рукой. Среди нас я вижу лишь одного достойного ласса, способного нести на своем челе венец Валимара, и на плечах тяготы забот о благе королевства и его подданных. Князь Гален Корвель! Он известен всем вам своим благородством и бесстрашием. Его удел всегда был одним из первых в королевстве, процветая и благоденствуя. Князь известен, как умелый воин и разумный человек.

Гудваль вытянул меч и положил его на стол, острием в середину, первый голос был отдан. Сайеры потянули свои мечи, укладывая их на стол, как это сделал Ростан. Корвель следил из-под полуопущенных ресниц за тем, как голосуют хозяева уделов, как только последний меч коснется поверхности стола, решение будет принято. Ежели кто-то положит меч, но рукоять его ляжет к середине, а острие укажет на хозяина клинка, это означало, что сайер против, и он должен высказаться, дабы остальные услышали его решение и смогли возразить или же согласиться. Но мечи ложились острием в середину, возражений у сайеров не было…