Анна Мичи - Шагни в Огонь. Искры (СИ)

– Подойди сюда, сын мой, – красивая стройная женщина подняла руку, подзывая темноволосого подростка. – Моя будущая драгоценность народа элхэ , – в её захватывающем сердце, как древняя песня, голосе звучала лёгкая насмешка.

– Мама, не говорите так, – откликнулся мальчишка, повинуясь жесту, – мне не хотелось бы обмануть Ваши ожидания.

– Вот уже третий год, как ты вошёл в Королевскую школу, – задумчиво произнесла женщина, ероша волосы присевшему у её кресла подростку. – Завтра заканчивается срок твоих каникул... и ты вновь оставляешь нас с отцом.

– Вас поддержит мой брат, – тихо возразил мальчик – на вид не больше пятнадцати лет. – Вы же знаете, он обожает Вас. Впрочем, я не уступлю ему в этой страсти.

– Вот уже третий год, – она словно не слышала.

Задумчиво улыбнулась собственным мыслям, повернулась, чтобы взглянуть на сына. Встретила твёрдый взгляд чёрно-голубых дымчатых глаз, всмотрелась в лицо, черты которого так напоминали любимого мужа – и одновременно собственное отражение. И снова улыбнулась, ласково, нежно.

– Расскажи мне, как там живётся? Чему вас учат?

– К сожалению, ничему существенному, – он выглядел огорчённым, – мало из того, о чём говорят достопочтенные учителя, является полезным. Пока же нам рассказывают о выдающихся магах прежних времён, заставляют по многу раз переписывать философские изречения да учат составлять настои. Право же, иногда...

– Иногда? – женщина ласково заглянула подростку в глаза.

Тот сжал губы, словно сомневаясь, стоит ли продолжать, но всё же сказал:

– Вы знаете, мне кажется порою, что это так скучно.

И застыл в изумлении, услышав весёлый, ничем не сдерживаемый смех: мать откинулась на спинку кресла и хохотала, будто давно уже не слышала настолько забавной шутки.

– О, прости мне эту слабость, – сказала она, отсмеявшись, но всё ещё сохраняя в уголках рта следы веселья.

– Неужели я сказал что-то поистине забавное, – мальчик ответил недовольным взглядом.

– Прости меня, сын мой, – повторила женщина уже серьёзно. Он опять напомнил ей мужа – и времена больше тридцати лет назад, когда будущий глава семьи, так же приезжая в замок на летние каникулы, жаловался им, своим кузинам, на учителей. Разве что тогда, тридцать лет назад, подвергаемые презрению преподаватели входили в состав не Королевской магической школы, а Университета Вэннье , главного учебного заведения столицы, Хиэй , Огненного Города.

– Твой отец учился в Вэннье, – произнесла она задумчиво, захваченная воспоминаниями.

– Вы хотите сказать, что сожалеете о моих магических способностях? – кажется, мальчик обиделся. – Я стыжусь, что не оправдал Ваших надежд и не смогу всегда охранять Вас, как подобает примерному сыну и как сможет это мой старший брат.

– Мы очень гордимся Вашими магическими способностями, – она опять засмеялась его преувеличенной обиде и пригладила тёмные волосы сына. – Вэннье – хорошее место для простых дворян, но твой путь – путь мага. И мы очень тобой гордимся.

– Но отец не простой дворянин, – тщательно пытаясь скрыть удовольствие от слов матери, зардевшийся подросток потупился. – Отец – глава рода Мурасе-Ито. Нам не должно забывать о древности нашего рода.

– Родной мой, иногда меня беспокоит твоё стремление забивать голову древностью рода и кровными узами. История с геральдикой – хорошие науки, но «старый» не всегда значит «лучший». Люди – не вино, – в продолговатых чёрных глазах плясала усмешка.

Мальчик склонил голову, но убеждённым не выглядел. Однако женщина не стала развивать тему.

– Скажи мне, нравятся ли тебе твои сокурсники? Много ли у тебя друзей?

– А, все они приятели, не более того, – отмахнулся сын. – Среди них мало поистине достойных, хотя многие происходят из знатных родов. Но встречаются даже, поверите ли, вовсе плебеи... – увидев выразительно изогнутую материнскую бровь, подросток оборвал фразу. – Простите, – сказал он сокрушённо. – Я знаю, Вы не любите подобные разговоры.

– О да, – со вздохом произнесла женщина, – и я была бы так рада, если бы твой отец тоже помнил об этом.

– Но отец очень прислушивается к Вашему мнению.

– Иначе я бы не связала с ним свою жизнь, – мягко улыбнувшись, женщина встала. Двигаясь неторопливо, плавно, отошла к высокому, в два человеческих роста, окну с переплетённой мозаикой тонких решёток, каждая ячейка своего оттенка, разница меж которыми едва заметна глазу.

Длинные блестящие чёрные кудри матери спадали на спину, убранные просто – только серебряным венком искусно выделанных веточек. Мать не любила драгоценности, и сейчас на ней красовался минимум подобающих статусу украшений: к венку на чёрных волосах серебряные длинные серьги, на красивой шее два ожерелья, и свадебные браслеты на левом запястье.