Жан-Луи Фетжен - Ночь эльфов

Утер почти силой оттолкнул эльфа, который в этот момент уже взялся за веревку, сброшенную Лилианом, и начал тяжело взбираться по ней, упираясь ногами в стену. Он не жалел сил, чтобы побыстрее оказаться вне досягаемости их взглядов, но полностью обессилел уже через несколько туазов. В висках у него стучало, сердце выпрыгивало из груди, перед глазами мельтешили сверкающие точки. Утер остановился, с жадностью глотая морской воздух.

– Не двигайся!

Рыцарь открыл глаза, пытаясь понять, кто говорит. Должно быть, Лилиан или кто-то другой из эльфов, уже взобравшихся на стену? Потом он увидел, как в просветах между зубцами стены замелькало пламя факела, приближаясь к тому месту, где Лилиан закрепил веревку. Утер мгновенно прижался к стене, покрытой солеными брызгами, вцепившись в веревку. Он попытался найти хоть какую-то опору для ног в трещинах между камнями, но лишь ободрал колени. Руки занемели. Он слышал, как поскрипывает дозорная дорожка под ногами часового, всего в нескольких локтях у него над головой. Но вот шаги замедлились и стали менее отчетливыми. Часовой словно засыпал на ходу. Может быть, он ничего не заметит… Может быть, ничего и не…

– Господи Боже!

Сердце Утера подскочило, глаза расширились. Крик часового перешел в ужасающий хрип. Утер не осмеливался пошевелиться, но в то же время знал, что нельзя больше оставаться на месте – руки просто не выдержат так долго. Вдруг в просвете между зубцами стены показался какой-то смутный силуэт, и мгновением позже сверху обрушилось тяжелое тело, с глухим шумом рассекая воздух, и исчезло в темной пропасти под его ногами. Утер посмотрел вверх: больше ничего. Факел все еще горел, бросая со стены оранжевые отблески. Утер снова оттолкнулся от стены и, упираясь в нее подошвами ног, преодолел последние несколько туазов. Затем со стоном перевалился через деревянную балку и рухнул на дозорную дорожку. Руки дрожали, отпечатки веревки глубоко врезались в ладони. Он некоторое время оставался там, дрожа и стуча зубами от холода, глядя на факел рядом с собой, завороженный его светом, словно ночная бабочка. Потом он заметил рядом с собой лица эльфов – это были Лилиан и Кевин-лучник, оба казавшиеся бледными призраками в темноте галереи, идущей вдоль стены… Оба улыбались, и в этот момент он их ненавидел.

Веревка снова натянулась и теперь подергивалась резкими рывками – кто-то поднимался вслед за ним…

Утер вскочил одним прыжком, схватил факел, от которого уже начали обугливаться деревянные доски, и швырнул его вниз. Теперь вокруг было темно – лишь из дверей, которыми с двух сторон заканчивалась галерея и которые вели в замок, падал слабый свет.

Утер обнажил длинный эльфийский кинжал, коротко кивнул Лилиану и вместе с ним направился внутрь замка.

Он слышал, как позади него небольшими группками движутся остальные. Потом обернулся, чтобы удостовериться, что Лилиан рядом. Эльф без труда приспособился к ритму его походки и шел за ним след в след, совершенно бесшумно, отчего Утеру показалось, что он идет один. Впрочем, возможно, он и был один – более одинок, чем когда-либо. Проходя по коридорам спящего замка, среди таких резких, таких человеческих запахов, узнавая залы, где он некогда нес караул или спал, Утер чувствовал безмерное отвращение к себе – оно было сильнее, чем осторожность, сильнее, чем ненависть, сильнее, чем боль от ран. Каждый его шаг был все менее осторожным, все более гулким – настолько ему хотелось побыстрее со всем этим покончить, неважно каким образом. Он забыл обо всем, кроме основной цели. Найти Горлуа, убить Горлуа, отыскать проклятый меч и поставить последнюю точку в этом грандиозном бессмысленном предприятии. Сжимая рукоять кинжала, теперь он почти бежал, кажется, даже смеялся, он был как пьяный, как безумец, он был уже мертв… хоть бы и Лилиан умер вместе с ним!

У дверей герцогской спальни стоял вооруженный копьем стражник, прислонясь к стене под факелом. В отблесках пламени его тень плясала на каменных плитах коридора. Странно – кажется, он хихикал в тишине. Утер остановился, задыхаясь, но Лилиан быстро обогнул его и почти неуловимым движением бросился к стражнику, словно желая его обнять. В воздухе сверкнул клинок, послышался тяжелый стук копья, упавшего на каменный пол,– и вот человек рухнул, широко раскрыв глаза, хрипя и хватаясь руками за горло, откуда толчками выплескивалась кровь. Не дожидаясь окончания агонии, эльф открыл дверь комнаты и проскользнул внутрь.