Рене Ахдие - Ярость и рассвет

Она минуту стояла с замирающим сердцем.

«Я не буду умолять».

Тихий стук в дверь повторился.

Шарзад двинулась вперед, ее карие глаза неотрывно смотрели на халифа.

Он сделал медленный шаг назад, прежде чем направиться к двери.

«Нет, пожалуйста. Остановись!»

Взявшись за ручку, помедлил, не оборачиваясь, чтобы посмотреть на нее.

– Один. – Это слово слетело с его уст как беззвучный эпитет, прежде чем халиф вышел из комнаты.

Когда двери глухо закрылись за ним, Шарзад осела на пол и прижала свою горящую щеку к холодному мрамору.

Ей пришлось бы приложить слишком много усилий даже для того, чтобы расплакаться.

Поднос со звоном и грохотом опустился на столик.

Шарзад резко села, уголки ее век были еще слипшимися от сна. Она потерла их ладонью. Остатки жидкого золота и черного порошка оставили пунктирный след на пальцах, когда она отняла руку от лица.

– Вы слишком малы, чтобы вызвать такой переполох, – пропел в стороне чей-то музыкальный голос.

– Что? – Шарзад сосредоточила свое расплывающееся внимание на его обладателе.

– Я сказала, вы слишком малы, чтобы вызвать такой переполох.

Пухленькая девушка, стоявшая сбоку от нее, подошла к подножию кровати и рывком отодвинула в сторону шелковые занавески. У нее была светлая кожа и густые медово-ореховые волосы, поднятые вверх в типичном греческом стиле. Глаза цвета игристого голубого Эгейского моря опытной рукой были подведены с помощью сурьмы. Ее губы, сжатые в идеально недовольной гримасе, розовели от кармина и пчелиного воска. Белая льняная одежда прилегала к округлостям девушки во всех нужных местах. Вокруг ее левого предплечья обвивалась петлей толстая серебряная тесьма.

Шарзад стряхнула с себя сонливость и попыталась наколдовать некое подобие достоинства.

– Я услышала тебя и в первый раз.

– Зачем тогда вы попросили меня повториться?

– Потому что я не знаю, кто ты, и понятия не имею, с чего расхаживаешь тут, делая странные замечания с самого утра, – огрызнулась Шарзад.

Девушка рассмеялась. Это был громкий и грубоватый смех.

– Мне кажется, я начинаю понимать, откуда тут такой ажиотаж. Хотя это вряд ли раннее утро. Уже полдень. – Она направилась к ставням и распахнула их, открыв взору полуденное солнце, стоящее высоко в ясном лазурном небе.

Шарзад съежилась от резкого потока света.

– Я принесла вам еды. Вы должны что-то съесть. Вы столь малы, – повторила девушка.

– Я не понимаю, почему мой размер имеет такое значение.

– Потому что такая худышка не выдержит продолжительной борьбы, а тем более не выиграет в ней. А мне бы хотелось, чтобы вы справились.

Мгновенно насторожившись, Шарзад подтянула колени к груди и стерла всякое выражение с лица.

– Справилась с чем?

– Клянусь Зевсом, вы очень странная штучка. Да, моя госпожа, я бы хотела видеть, как вы победите. Имею в виду: хотела бы видеть вас в живых. Я не испытываю восторга, наблюдая за тем, как юные девушки умирают по прихоти нашего загадочного правителя. А вы?

Шарзад секунду изучала ее, прежде чем спустить голые ноги на холодный мрамор и встать с кровати.

«Будь осторожна».

– Нет. Я тоже, – ответила она.

Девушка улыбнулась.

– А вы все-таки выше, чем я думала. И все же очень худая, хотя и не самая худшая из тех, кого я видела. По крайней мере есть несколько изгибов там, где они должны быть. Я уверена, вы потрясающе выглядите, если вас хорошо нарядить.

– Извини, но кто ты такая? – потребовала ответа Шарзад.

– Деспина. Ваша служанка… до тех пор, пока вы побеждаете.

– Мне не нужна служанка.

– Боюсь, это не вам решать. – Улыбка Деспины стала еще шире, и ярко-голубые глаза девушки вспыхнули при взгляде на Шарзад, что побудило ту принять столь дерзкий вызов.

Шарзад помолчала в раздумье.

– Значит, он послал тебя шпионить за мной?

Белые зубы Деспины вспыхнули улыбкой на ее лице.

– Да.

– И ты хороший шпион?

– Лучший.

– Хороший шпион скрывал бы свою личность.

– У лучших шпионов в этом нет необходимости.

Шарзад через силу улыбнулась.

– Ты высокомерна.

– Так же, как и вы, моя госпожа Шарзад. Но я не вижу в этом недостатка. Ибо как мы можем пытаться сделать невозможное без определенной степени высокомерия?

Шарзад спустилась с подиума, на котором была установлена кровать, приблизившись к Деспине.

Служанка была на полголовы ее выше, весь вид девушки излучал самонадеянность и убежденность в том, что она на своем месте. Всё, от ее искусно драпированного платья и до безупречно ухоженного вида, свидетельствовало о том, что Деспина была силой, с которой нельзя не считаться.