Андрей Кощиенко - Чужая шкурка или косплей Сергея Юркина

— «….? Пуруша-кара? Что это?»

— «Пуруша-кара — это вторая часть кармы. У кармы есть две части — дайва, или — „судьба“ и пуруша-кара, или — „человеческое действие“. Первая часть связана с прошлыми поступками души и её, человек, никак не может изменить. Вторая часть — пуруша-кара, это те поступки, которые человек совершает в своём текущем воплощении. Они влияют на будущие перерождения. Случается, что конкретное воплощение оказывается очень важным. Всего одна прожитая жизнь может надолго определить дальнейшую судьбу души. Продолжит ли она восхождение вверх, либо вновь упадёт вниз, начиная с самого начала. Ты ушёл с „дороги мёртвых“. Значит, твоя душа противится возвращению. Она хочет прожить воплощение. Видно — это очень важно для неё…»

— «Дорога мёртвых? Выходит, я — умер?»

— «Да. Ты — умер…»

— «Но… как же так? Почему? Я же спал. От чего мне было — умирать?»

— «В подвале твоего дома произошёл взрыв. Дом рухнул. Тебя раздавило…»

«Сахар»! — разрядом молнии полыхнула в голове мысль, — мешки с «сахаром»!

Перед моим внутренним взором встала картинка светло-жёлтых бумажных мешков с нанесённой на них через трафарет чёрной краской, словом — «САХАР». Мешки таскали на своих спинах в подвал, какие-то мужики, разгружая воняющий соляркой КамАЗ.

Я же до этого никогда не видел сахара в бумажных мешках! Только в пластиковых, или тряпошных! Это взрывчатку в бумажные мешки фасуют! Ах, я, пустоголовый дурак! Ещё ведь возникло ощущение, что что-то не так, когда мимо проходил! Ну и что, что там всегда оптовый склад был? Ещё мысль мелькнула — чего это на ночь, глядя, под окнами разгрузку устроили? Но не понял и пошёл спать. Поспал! Выспался! До упора! Блиииин… Опять дома взялись взрывать? Ну, твари! Вешать их без суда и следствия! Своими руками бы задушил! Целая общага! Сколько народа… Это же сколько родителей без детей остались! Мама… Папа… Они же не переживут! Мама всегда говорила: «Я не переживу, если с тобою что-то случится.» Вот и случилось… Эхххх… Но… может…. это всё же — сон? Страшный, ужасный, но — сон? И я сейчас проснусь в своей кровати, комнате… И ничего этого не будет. Ни этого мрака. Ни этой многоручки… А, собственно, кто она такая?

— «Простите, а вы — кто? Откуда вы всё знаете?»

— «Я — Гуань Инь. Та — которая наблюдает за миром. Та — которая прислушивается к звукам мира…»

— «Эээ…. Очень… приятно… Здравствуйте!»

Ну, точно — сон! Я же смотрел сегодня в кинозале лекцию о Гуань Инь! А «дорога мёртвых» — это из какого-то аниме приснилась. А про взорванные дома — это из старых новостей по телеку. Просто мозг мешает всё в одну кучу, вот всякая белиберда и снится! Ура!! Это всего лишь сон!! Фух…

— «Вижу, что моё имя для тебя ничего не значит?»

— «Почему же? Я слышал легенду о вас. Но, разве боги… существуют?»

Может, если я начну противоречить, сон — закончится?

— «Я знаю, что в вашем мире вы ни во что не верите, поэтому, я, — не огорчаюсь…»

— «… нашем? Мире?»

— «Да. Миров — тысячи. И ты можешь воплотиться в одном из них, чтобы твоя душа смогла закончить начатое…»

— «Ух, ты! А с магией миры — есть?!»

— «Есть. Но сейчас тебе открыта дорога только в один. Почти такой же, как и твой…»

— «Нуууу… Это неинтересно! Мне бы, что-нибудь такое, как… как в какой-нибудь он-лайн игрушке! С магами, баферами, крафтерами! Где много всяких рас.»

— «Тогда — ты остаёшься тут? Я — богиня милосердия. Когда-то, давным-давно, я остановилась на пороге небесного царства, услышав плач мира. Я вернулась и дала обет — спасти всех детей бога. С тех пор, я следую ему, помогая нуждающимся во всех мирах. Но я никогда не заставляю принимать мою помощь. Нет? Значит, нет. Такова судьба…»

— «Нет, что вы?! Я не отказываюсь! Просто я хотел… выбрать что-нибудь… получше… Коль есть такая… возможность.»

— «Ну, раз так, тогда — пойдём? Я помогу тебе…»

Что мне делать? Наверное, нужно идти. Сидеть в темноте, пока не проснусь — совсем «не комильфо». И потом. Это же, всего лишь — сон! Я всё равно проснусь. А там, может, что-то интересное будет…

— «Спасибо! Куда идти?»

Внезапно всё вокруг осветилось фиолетовым сиянием, а потом, через несколько секунд, в глаза мне ударил дневной свет.

Щурясь, я оглядываюсь по сторонам.

Похоже на больничную палату… Операционная, или… реанимационная? Смотрю откуда-то сверху на то, как четверо медиков в светло-зелёной одежде и белых марлевых повязках на лицах, борются за чью-то жизнь. Самого пострадавшего не видно из-за их склонившихся спин, а его лицо почти полностью скрыто кислородной маской. В палате громко и противно пищит медицинский прибор, рисуя на своём экране две непрерывные линии.