Гэв Торп - Warhammer - Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I

Снаружи, разочарованные кхаиниты, словно дикий шторм, пали на остальных пленников, разрывая их голыми руками и рубя клинками. Кости и кровь покрыли мощёную площадь, когда верные Кхаину разрывали своих жертв, воспевая хвалу своему кровожадному божеству и перекидываясь внутренностями несчастных атартийцев, словно неприличными игрушками.

Ещё долго продолжалось ночное убийство, погребальный дым валил из храма, закрывая звёзды, эхо сотен голосов бродило по улицам Атель Торалиена, в то время как простые граждане в страхе съёжились в своих домах.

Великое жертвоприношение атартийцев не осталось безнаказанным. На следующую ночь отряды приверженцев других богов набросились на кхаинитов и потащили на алтари своих храмов. Пламя осветило ночь и небеса над городом, когда запылали дома последователей Князя Убийства. Однако никто не решился подойти к самому храму или напасть на Хеллеброн или Лириэт.

Когда наступил рассвет, и жертвы были подсчитаны, оказалось, что более сотни кхаинитов нашли свою смерть, и в половину этого количества последователей остальных культов. Хеллеброн выступила перед своим адептами и пообещала, что Кхаин не позволит этим преступления остаться безнаказанными. Зная, что многие жители не были связаны с какой-либо конкретной сектой, Хеллеброн постановила, что кханиты должны вызывать наибольший страх: она не могла позволить ни одному другому культу противопоставить себя кхаинитам.

На следующую ночь последователи Кхаина были спущены с поводка и по всему храмовому району и на улицах вокруг него закипели стремительные схватки. Никто не мог сравниться в свирепости с кхаинитами и сотни умерли, убитые на улицах или схваченные и заколотые на алтаре.

Рассвет не принёс мира — схватки продолжились. Взошедшее солнце осветило залитые кровью, заваленные трупами городские улицы. Рука об руку с Лириэт Хеллеброн стояла в дверях храма и призывала своих уставших последователей продолжать резню.

Послышался стук копыт по мостовой и на площадь перед храмом выехал отряд рыцарей. Более сотни всадников появились перед храмом, копья опущены, мечи обнажены в готовности нести смерть. За ними шеренга за шеренгой ступали солдаты с луками и копьями, заполняя улицы вокруг храма Кхаина.

Капитан рыцарей направил своего скакуна к храму и остановился на небольшом расстоянии от Невест Кхаина. Хеллеброн не смогла узнать его.

— По приказу князя Аландриана все религиозные культы должны немедленно прекратить беспорядки, — капитан посмотрел на Хеллеброн. — Это относится и к вам. Ваш отец очень недоволен.

— Мы сражаемся, чтобы защитить себя, — ответила Лириэт. Хеллеброн была слишком взбешена. Как отец смеет мешать ей сейчас, в момент её триумфа?

— Больше драк не будет, — сказал капитан. — Все храмы должны быть закрыты. В городе вводится комендантский час от заката до рассвета. Любой, кого обнаружат имеющим наглость продолжать эти культистские безобразия, будет арестован и предан суду, как предатель.

— Я требую встречи со своим отцом! — взвизгнула в бешенстве Хеллеброн.

— У нас есть друзья в армии, — заметила Лириэт.

Капитан рассмеялся.

— Любой солдат, который откажется повиноваться приказам князя Аландриана, будет казнён без суда или апелляции. Что же касается вашего отца, он послал меня сюда, чтобы привести вас к нему, — закончил капитан, внезапно утрачивая всю весёлость. — Вы задержаны.

Вдалеке горизонт, запятнанный зеленью лесов, раскалывала блестящая змея реки. На севере Хеллеброн видела лишь вспаханные поля, а рядом — казалось, стоило лишь протянуть руку — землю покрывали волны покрытых вереском холмов. Непосредственно под узкими окнами башни взрывались цветом сады, расцветавшие в упоении весны. Дорожки из белой гальки вели между клумбами к безупречной лужайке, где слуги, встав на колени и перемещаясь ровной линией, подстригали траву.

Это была весьма живописная тюрьма.

Сады граничили с высокой изгородью, и Хеллеброн замечала блеск доспехов солдат, патрулировавших дорогу. Если бы она высунулась из окна, то внизу увидела бы шлемы солдат, стоявших на страже у дверей.

Первый год был самым трудным. Хеллеброн спорила и неистовствовала, с дюжину раз переломала всю мебель, разбила позолоченные зеркала, подожгла дорогие ковры, но отец так и не смягчил своего решения.

Второй год Хеллеброн провела в глубокой задумчивости, придумывая сотни способов побега. Она обладала достаточным мастерством, чтобы силой пробить дорогу на свободу, но до города было полдня пути. Ни одной лошади не было в конюшне, так что её поймают раньше, чем она сможет хотя бы краем глаза увидеть Атель Торалиен. А даже если ей вдруг повезёт, и она сможет добраться до города, то попасть в него незамеченной было ещё меньше надежды. Другой возможностью было уйти на восток, но жизнь изгнанника будет отличаться от тюрьмы лишь меньшим количеством удобств.