Генри Олди - Захребетник

– Благодарю вас, уважаемый. Я спал отлично.

– Чудненько, чудненько! Тем не менее, позвольте вас осмотреть.

Молодой человек шутливо развел руками, подчиняясь врачу.

И еще раз поморщился.

Хабиб картинно щелкнул пальцами. В дверях возник его помощник – мальчишка, похожий на скворца, обремененного чувством важности собственной миссии. В руках скворец держал широченный поднос, на котором курилась паром серебряная чаша с горячей водой. Вокруг чаши двумя стопками лежали чистые бинты и полотенца, громоздились флаконы с мазями, и зловеще поблескивала сталь хирургических инструментов.

– Приступим?

Джеймс начал подозревать наихудшее.

Стоило выжить на улице Чеканщиков, чтобы тебя из лучших побуждений залечили до смерти…

К счастью, ланцеты и щипцы не понадобились. Разве что узкий шпатель для целебной мази. Лекарь осмотрел раны, уже начавшие затягиваться, с удовлетворением покивал, бормоча себе под нос какую-то галиматью, и тщательно удалил старую мазь. Затем он покрыл порезы Джеймса слоем свежей – острый запах снадобья заглушил аромат цветов, долетавший через приоткрытое окно.

Наложив новые повязки, ал-Басани разрешил пациенту одеться.

– На постельном режиме я не настаиваю, – важно сообщил он.

И вдруг стал очень похож на мальчишку-помощника.

С аппетитом уплетая поданный скворцом завтрак: горячие лепешки, козий сыр с кинзой и превосходный кофий, где плавал взбитый желток – Джеймс был бы вполне доволен жизнью, если б не два обстоятельства. Первым и главным из них безусловно являлся рябой наглец-задира, ушедший – вернее, позорно сбежавший! – от справедливого возмездия. Вторым же было ожидание счета, который выставит заботливый хабиб за свои драгоценные услуги.

Еще и завтрак включит, можно не сомневаться. Причем по ценам самой дорогой в Бадандене ресторации. Не то чтобы молодой человек был крайне стеснен в средствах, но…

– К вам гость.

Хабиб со значением воздел палец к потолку и добавил:

– Официальный гость.

– Просите, – кивнул Джеймс, допивая кофий.

"Официальный гость" выглядел, с точки зрения Джеймса, отнюдь не официально. Так одеваются франты: малиновый халат с золотыми драконами, синий кушак с кистями, темно-лиловый тюрбан, шелковые шаровары того же цвета и щегольские, расшитые бисером туфли с загнутыми носами. У пояса – кривой шамшер в ножнах, инкрустированных яшмой. На голове – чалма с концом, падающим на левое плечо.

В правой руке франт держал четки из агата, выдававшие в госте поклонника творчества аль-Самеди Проницательного. Каждая бусина четок, отличаясь оттенком от остальных, символизировала один из бейтов знаменитой "Касыды об Источнике Жизни" прославленного баданденца:

Ну, и так далее.

Высокий, статный, смуглый, с густой бородой кольцами, крашеной хной – визитер производил впечатление сильного человека. Люди этого типа чувствуют себя хозяевами в любой обстановке. Волевые скулы, на левой – едва заметный застарелый шрам (как у рябого!..), тонкие губы, орлиный нос (опять! Джеймс, дорогой, прекрати блажить…) – и внимательный, цепкий взгляд карих, чуть раскосых глаз.

Раз встретишь – запомнишь надолго.

Хищник.

Опасный, быстрый и знающий себе цену.

– Ас-салям-алейкум, – раскланялся гость, галантно описав четками в воздухе безупречную "восьмерку". Жест напомнил Джеймсу фехтовальный прием одной из турристанских школ боя на саблях. – Разрешите представиться: Азиз-бей Фатлах ибн-Хасан аль-Шох Мазандерани. Хайль-баши 2-го специального отдела дознаний Канцелярии Пресечения Бадандена.

Увидев, как медленно вытягивается лицо молодого человека, гость сжалился над приезжим, не способным с первого раза запомнить столь простое имя, и милостиво добавил:

– Но вы можете называть меня просто Азиз-беем.

– Алейкум-ас-салям, – Джеймс привстал и сопроводил ответный поклон улыбкой, достаточно радушной, чтобы Азиз-бей не счел себя оскорбленным. – Джеймс Ривердейл, виконт де Треццо. Присаживайтесь. Чем обязан?