Джордж Локхард - И стал свет...

– Не устали? – спросил Фатар. – Эта книга вся такая.

Шайтак в полном недоумении пролистал несколько страниц.

– Не понимаю, – пробормотал он. – Делвин был хронологом?

– Именно.

– Тогда он должен был знать, что это подделка, – Шайтак обратил взгляд к офицеру. – Мне прекрасно знаком оригинал, в период с пятого по двадцатый века он был весьма популярен в западной цивилизации. Но это... – сыщик положил книгу обратно на стол. – Это нечто странное и довольно безвкусное. Кому потребовалось вложить столько труда в бесполезную переделку всеми забытой книги?

– Мы определили возраст этого тома, – заметил Фатар. – Ему как минимум сто сорок независимых лет. Кто бы ни был автором сего, кхм, произведения – он жил в постядерную эпоху.

– Тогда понятно... – Шайтак вздохнул. – Вероятно, книга писалась под землей, отчаявшимися людьми... Неясно лишь, что искал в ней Делвин.

Они прошли по комнатам. Обстановка производила впечатление неряшливости и лени хозяина, вещи были разбросаны, постель не заправлена. В кухне нашелся старый дезинфицирующий аппарат, рядом с ним стояла механическая соковыжималка, до сих пор пахнувшая яблоками. Фатар уже собирался уходить, когда Шайтак внезапно замер и указал спутнику на цинковое ведро, полное мусора и яблочных огрызков.

– Рыба! – следователь подбежал к ведру. Следом подошел Фатар, морща нос от неприятного запаха.

– Кусок гнилой рыбины, – согласился он. – И что?

Шайтак возмущенно прижал уши к голове.

– Вы ослепли? Она завернута в бумагу!

Фатар недоуменно моргнул.

– Шайтак, с вами все в порядке?

Детектив уже опрокинул ведро и рылся в мусоре.

– Вы из 20-го, верно? – спросил он, не поворачивая головы.

– Из начала 21-го.

– Значит, вы просто не привыкли, – сыщик бережно поднял грязную, насквозь провонявшую рыбой, измятую бумажку. – С каких пор в 24-м веке еду стали заворачивать в бумагу? Это все равно, что найти коробку конфет из папируса...

Шайтакс величайшей осторожностью положил огрызок бумажки на стол и разгладил когтем.

– Вам не кажется, что это кусок страницы? – спросил он торжествующе.

Фатар склонился над находкой.

– Вы правы, – он с досадой стиснул кулаки. – Как мы могли это упустить! Ведь проверили мусор, даже пересчитали яблочные огрызки!

– Уже неважно, – Шайтак очертил когтем круг, создавая воздушную линзу. Мелкий шрифт бросился в глаза. Склонившись пониже, он прочитал вслух:

– "Близок час, и обрушу гнев свой на непокорных, и воздастся им по делам их, и узнают, что я – Дракон!" – строчка была жирно, несколько раз, обведена красным фломастером. Под нею тем же фломастером было приписано от руки: – «Господи, мне страшно»

– Становится все интереснее и интереснее, не правда ли? – заметил Шайтак. – Вгляните, перо дрожало. Писавший был либо чрезвычайно возбужден, либо смертельно испуган.

– Верно... – Фатар выпрямился. – Мне это не нравится, Шайтак. Он в возбуждении отметил строку в книге, затем одумался, испугался что это откроет кому-то его тайну, вырвал лист и бросил в ведро.

– А затем вышел во двор и взорвал себя? – иронично спросил сыщик. – Нет, друг мой, здесь что-то другое. Скорее всего, Делвин увидел в окно своих убийц и в панике попытался спрятать единственное, что могло навести их на след. А это мне уже совсем не нравится, Фатар, – Шайтак встал. – Делвин погиб перед рассветом, когда вокруг стояла тьма, а в доме горел свет. Он мог увидеть убийцу только если тот прижался снаружи к окну, или... – детектив умолк. Фатар смотрел на него диким взглядом.

– Или?..

– Или он его ждал, – угрюмо закончил Шайтак. – Я полечу осматривать городскую квартиру Делвина. А вы проведите гравиметрическую сьемку земли вокруг всех окон. Мне нужен след, Фатар, – он клацнул зубами. – Я волк.

Шайтак в глубокой задумчивости стоял посреди просторной светлой комнаты и помахивал хвостом. Погибший ученый жил в 24-м веке по независимому летоисчислению, но интерьер квартиры отличался консерватизмом. Здесь не было энергомебели и гравитационного бассейна, не было модных «осколочных» лазерограмм, даже занавесок с имитатором ветра. В рабочем кабинете стоял лишь массивный стол из красного псевдодерева, на редкость огромный девиатор и двумерная видеостена, настроенная на успокаивающие картины из жизни динозавров. Единственным украшением, которое позволил себе покойный Делвин, была изумительная стеклопластиковая модель парящего дракона, висевшая над столом с помощью вмонтированного в потолок гравитонита.