Татьяна Зинина - Эриол. Великая самозванка

Когда порядком напуганная девушка вошла в кабинет своего хозяина, руки её ощутимо дрожали, а сердце стучало так, будто доживало свои последние минуты. Но стоило ей увидеть Кая, и перед глазами как наяву вспыхнул тот поцелуй из сна, после чего она заметно покраснела, а дыхание сбилось окончательно.

— Рус, дорогая, присаживайся, — заботливым тоном предложил хозяин, указывая на одно из кресел, стоящих у его стола. Она повиновалась, хоть и пребывала в явном замешательстве. Ведь никто и никогда раньше не обращался к ней с подобным почтением. Её удивление не укрылось от внимательного барона, поэтому он как-то по-отечески ей улыбнулся и добавил: — Не удивляйся, моя милая. Скоро тебе придётся привыкнуть к подобному обращению.

— Да, Рус, — согласился Кай, которому даже нравилось видеть в её глазах полнейшее непонимание ситуации. — Дядя прав. Но об этом мы поговорим позже. А пока… — он поднялся и протянул ей руку, предлагая сделать тоже самое. А когда напряжённая девушка встала, поймал её испуганный взгляд и, опустившись рядом с ней на корточки, провёл пальцами по самому свежему рабскому клейму на её бедре.

Рус вздрогнула, совершенно теряясь от такого нежного прикосновения, и ошарашено уставилась на Кая. Он же смотрел ей в глаза и улыбался. Затем перевел взгляд на дядю, и кивком попросил начать.

Эрик нехотя развернул лежащий перед ним лист и принялся зачитывать:

— В соответствии с подписанным договором, я — Эрик, шестой барон Виттар, отказываюсь от права на владение рабыней Русиной и передаю её покупателю, — озвучил он, ленивым тоном.

И когда были сказаны последние слова, яркий отпечаток клейма на ноге девушки стал заметно тусклее. Рус же затаила дыхание, ловя столь драгоценные секунды, ведь формально сейчас она была свободна и не принадлежала никому. К сожалению, это было лишь иллюзией… ведь ясно, что никто её не отпустит. Никогда.

— В соответствии с подписанным договором, я — Кай Мадели, принимаю права на владение рабыней Русиной и скрепляю это печатью подчинения, — едва касаясь он, провёл пальцем вверх по бедру девушки и остановился на самой границе коротких шорт. — Будет больно, потерпи, — сказал он, не отрывая взгляда от растерянных глаз теперь уже своей рабыни, а после нарисовал на её коже маленький круг.

Резкая вспышка боли заставила Рус закрыть глаза. Она закусила губу, и всеми силами старалась не закричать. Ей казалось, что всё тело пронзает тысяча раскалённых игл, что каждая капля её крови вскипает и начинает плавить кости. Это было жутко, но, к счастью, в этот раз закончилось гораздо быстрее, чем обычно. Ей даже удалось не потерять сознание, хотя раньше организм отключался сам.

— Прости, — услышала она тихий голос Кая, в котором почему-то сквозила вина. — Обещаю, настолько больно уже не будет.

Она пошатнулась и обязательно упала бы, если бы не его руки и не стоящее рядом кресло. Рус ещё не осознала, что именно сейчас случилось. Пока её занимала только ноющая боль во всём теле и гул в собственной голове.

Кто-то протянул ей стакан воды, который она приняла скорее инстинктивно, чем осознанно. После поблагодарила коротким кивком и принялась пить… медленно, мелкими глотками, но с такой жадностью, что вызвало улыбку у обоих присутствующих в кабинете мужчин.

— Ей нужно отдохнуть, — сказал барон, разглядывая девушку. — Я, признаться, удивлён, что она до сих пор в сознании.

— Рус — сильная, дядя. И очень сдержанная, а это прекрасные качества для той роли, которую ей предстоит играть, — Кай снова занял своё кресло, и с нескрываемым триумфом смотрел на свою новую рабыню.

Рус же после его слов вздрогнула и резко открыла глаза. Только сейчас до неё дошёл весь смысл происходящего. Ведь получается, что теперь её новый хозяин… Кай?

Послышался смешок барона, сопровождаемый странным взглядом в сторону своей уже бывшей рабыни.

— Тебе когда-нибудь приходилось видеть удивлённую королеву? — с широкой улыбкой поинтересовался он, обращаясь к Каю. — Мне вот — нет. Ни разу, за все те годы, что был знаком с Эриол. Она даже в детстве никогда так глаза не округляла.

Но девушка не обращала никакого внимания на их слова. У неё в голове до сих пор не укладывалось, что Кай — тот, кто заматывал ей пальцы прошлой ночью, кто обращался с ней так почтительно и даже нежно, кто целовал её пусть и во сне… — теперь её хозяин. Но что самое странное, Рус никак не могла понять, радоваться ей или плакать?

— Нет, дядя, — ответил Мадели, теперь точно так же рассматривая Рус. — Она при мне тоже всегда старалась держать лицо.