Джеймс Уорд - Корабельный маг Хальцион Блисс

Подняв сосуд над головой, Хальцион с размаху швырнул его о палубу – то есть о спину дракона. Он мысленно сосредоточился на взрывном зелье, желая исцеления, покоя и безопасности кораблю. Драгоценный сосуд разлетелся на осколки. Оттуда вытек сверкающий туман и, послушный воле Хальциона, окутал нижнюю часть драконьего сердца. Часть тумана струйкой утекла сквозь люк, наружу из харт-камеры. Изумрудный туман становился все гуще, по мере того как магические силы покидали корабельного мага и вливались в магию исполнения желания, подпитывая заклинание.

Испытывая полное истощение, Хальцион погрузился во тьму. Он рухнул, теряя сознание и не представляя, как именно исполнилось его желание.

– Да уж, ему не понравится очнуться на гауптвахте. Это я тебе точно говорю, – сказал Таппер, стоя над спящим товарищем по кубрику.

– Понравится ему или не понравится, его никто не спросит, – ответил Джок Вудсон. – Слухи ходят, что твой дружок использовал во время шторма высшую магию. Всем известно, что за нарушение статей Уложений сажают на гауптвахту.

– Ш-ш-ш, тихо, ты его разбудишь, – прошептал Таппер.

– Судовой врач сказал, что он спит глубоким сном. Так обычно и бывает после высшей магии. Хоть ему над ухом из взрыв-труб стреляй – он не проснется, – пояснил Вудсон приятелю.

– Пехотинец! Почему дверь гауптвахты открыта? – гаркнул командор Уили, который проходил по коридору и остановился у камеры Блисса.

– Сэр, два товарища пришли навестить арестанта, – ответил морпех.

– Пехотинец, здесь не пивнушка, а гауптвахта! Вы, двое, выйдите оттуда немедленно! Шаг вперед, смирно!

Два корабельных мага выскочили из камеры как ошпаренные и вытянулись по стойке «смирно» перед очень раздраженным первым офицером.

– Что вы там делали? – рявкнул Уили.

– Сэр, мы ничего дурного не хотели… – Вудсон задрожал, видя, что первый офицер разгневан не на шутку.

– Мы только хотели убедиться, что с нашим другом все в порядке, – пояснил Таппер.

– Корабельный маг Блисс находится на гауптвахте по вполне определенной причине. Дружеские визиты здесь не предусмотрены, – набросился Уили на мальчишек. – Отправляйтесь по местам, где вам следует находиться. И больше никаких приятелей на гауптвахте, ясно?! Выполнять!

Мальчишки торопливо покинули коридор и поспешили убраться с нижней палубы.

Все это время морпех стоял навытяжку, не шевелясь.

– Пехотинец, когда сменитесь с дежурства, подадите рапорт. Напишете своему старшему объяснительную, почему вы допустили в камеру товарищей арестованного. – Уили шагнул внутрь, обернулся и продолжил, обращаясь к морпеху: – Я пробуду здесь некоторое время. Сейчас вы закроете за мной дверь и запрете ее. Когда я закончу, вы отопрете дверь, выпустите меня и закроете ее снова. Только старшие офицеры имеют право здесь появляться. Вы меня поняли, пехотинец?

– Так точно, сэр! – ответил морпех, вытянувшись в струнку и выкатив глаза на начальство в лучших морских традициях.

– Займите свой пост! – приказал Уили.

Морпех закрыл дверь и запер ее на замок. Затем он встал по стойке «смирно» около двери, не желая возвращаться на свой пост дальше по коридору из опасения пропустить момент, когда Уили позовет его открыть дверь.

Прошло минут двадцать. Пехотинцу казалось, что он слышит бормотание Уили внутри помещения гауптвахты. Были то слова ободрения или команды арестованному встать, морпех разобрать не мог – слова доносились слишком тихо. В какой-то момент до него донесся запах горелого мяса, однако по нижней палубе гуляли сквозняки, разнося самые разнообразные запахи из камбуза, расположенного палубой выше. Наверное, кок опять пережарил солонину.

В конце концов Уили подошел к двери и приказал ее открыть.

Пехотинец провожал взглядом первого офицера, пока тот шел по коридору. Единственной мыслью морпеха была горячая благодарность богам за то, что ему не пришлось оказаться у мачты и отведать плетки.

В последующие три часа другие корабельные маги приходили проведать друга, но морпех отказался впустить их, чтобы они взглянули на спящего Блисса. Приказ есть приказ.