Роджер Желязны: Дворы Хаоса

Я протянул руку и сжал плечо Рэндома.

— Что ты видишь? — спросил я его.

— Что-то вроде Образа, — сказал он, — только у него, кажется, три измерения. Он лежит на дне красного моря…

— Тогда идем со мной, — сказал я. — Мы должны идти к нему.

И вновь ощущение движения, сначала парение, затем падение с возрастающей скоростью к никогда не видимым полностью изгибам Образа внутри Талисмана. Почувствовав рядом присутствие брата, я пожелал, чтобы мы пошли вперед, и рубиновый жар, что окружал нас, потемнел, наливаясь чернотой чистого ночного неба. Этот странный Образ рос с каждым глухим ударом сердца. В чем-то процесс оказался более легким, чем раньше, — наверное, потому что я уже был настроен.

Ощущая рядом Рэндома, я повел его дальше, пока разрасталась знакомая система, проявлялась точка старта. Пока мы двигались в том направлении, я еще раз постарался объять этот Образ, весь, целиком, и еще раз потерялся в том, что выглядело его многомерными извилинами. Огромные кривые и спирали и завязанные узлами узоры кружили вокруг нас. Ощущение ужаса, которое я испытывал раньше, накрыло меня, и я ощутил, что и Рэндома тоже.

Мы прошли дальше к участку у начала и нырнули в него. Пока мы вплетались в матрицу света, повсюду вокруг было лишь мерцающее свечение, вспыхивающее искрами. На этот раз мой разум был полностью высосан процессом, и Париж казался слишком далеким…

Подсознательное воспоминание очертило мне наиболее трудные участки, и здесь я задействовал желание — волю, если так больше нравится, — чтобы поторопить нас на ослепительном пути, безрассудно вытягивая силы из Рэндома, чтобы подстегнуть процесс.

Мы словно шли по светящимся внутренностям огромной и хитроумно изогнутой спиралью раковины. Только наш поход был беззвучен, и сами мы — освобожденные от телесной оболочки точки разума.

Наша скорость, казалось, постоянно возрастала, как и головная боль, которой я не помнил по первому путешествию в узоре. Наверное, она была результатом моей усталости или попытки излишне поторопить события. Мы ломились сквозь барьеры; нас окружали ровные, текучие стены свечения. Я чувствовал, что становлюсь легче, у меня кружилась голова. Но я не мог позволить себе ни роскоши обморока, ни движения помедленнее, если буря так близко, как я помнил. И вновь, по-прежнему сожалея, но я вытянул силы из Рэндома, — на этот раз просто чтобы оставить нас в игре. Мы летели вперед.

Сейчас я не испытал ни покалывания, ни огненного ощущения формирующегося бытия. Должно быть, результат настройки. Первоначальный проход должен был обеспечить мне небольшой иммунитет в этом отношении.

Спустя безвременной интервал мне показалось, что Рэндом спотыкается. Наверное, я слишком много высосал у него энергии. Я задумался, оставлю ли я Рэндому достаточно сил, чтобы справиться с бурей, если и дальше стану опираться на него. Я решил больше из него ресурсов не тянуть. Мы здорово продвинулись по пути. Если что, Рэндом, наверное, сумеет продолжить и без меня. Мне просто нужно держаться, — это лучшее, что я сейчас могу. Лучше здесь потеряюсь я, чем мы оба.

Мы неслись дальше, ощущения бунтовали. Вновь головокружение. Я направил волю только на наше продвижение, а все остальное силой изгнал из головы. Казалось, мы приближаемся к цели, когда началось затемнение, которого — судя по моему опыту — быть не должно. Я подавил панику.

Это было нехорошо. Я чувствовал, что теряю сознание. Так близко! Я был уверен, что мы почти дошли. Так легко было бы…

Все поплыло прочь от меня. Последнее ощущение: Рэндом забеспокоился.

Под ногами у меня мерцало что-то оранжевое и красное. Угодил ли я в некую астральную преисподнюю? Я продолжал всматриваться, пока восприятие медленно не реанимировалось. Свет был окружен тьмой и…

Голоса, знакомые…

Все прояснилось. Я лежал на спине, ногами к костру.

— Все в порядке, Корвин. Все в порядке.

Это говорила Фиона. Я повернул голову. Фиона сидела на земле возле меня.

— Рэндом? — сказал я.

— С ним тоже все в порядке… отец.

Справа сидел Мерлин.

— Что случилось?

— Рэндом вытащил тебя назад, — сказала Фиона.

— Настройка наладилась?

— Он думает, да.

Я с трудом сел. Фиона попыталась уложить меня обратно, но я все равно сел.

— Где он?

Она указала взглядом.

Я посмотрел и увидел Рэндома. Он стоял спиной к нам метрах в тридцати на скальном уступе, лицом к буре. Она теперь была очень близко, и ветер трепал его одежды. Линии молний перекрещивались перед ним. Гром гудел почти постоянно.