Дмитрий Всатен - Оридония и род Людомергов[СИ]

Змей был взбешен. Он стал изрыгать странные звуки, которые оглушили людомара и дезориентировали его. Дабы прийти в себя охотник остановился.

Грохот, гул и треск влившиеся в его уши минуту спустя, показали ему, что змей каким-то неведомым образом его обнаружил. Пришлось снова петлять, но змей теперь не отставал.

Людомар снова выбрался на кроны фразанов и бросился бежать. Но змей был быстрее. Он почти настиг охотника и даже отшвырнул его в сторону вместе с деревьями, когда их обоих оглушил звериный рев.

Сын Прыгуна сразу узнал голос своего иисепа и даже увидел его на вершине одного из меков у кромки Чернолесья.

Иисеп ревел не останавливаясь. Его рык заглушал все звуки, в том числе и шаги, и биение сердца людомара, поэтому когда охотник снова скрылся под кронами и стал передвигаться по стволам, змей быстро отстал.

От рева иисепа рябь шла по кронам фразанов и даже по водной глади.

Сын Прыгуна собрал остатки сил и быстро продвигался на голос зверя. Он не видел, что змей, замерев на несколько секунд, стал делать то же самое.

Вдруг людомар замер. Его глаза расширились.

Все пространство, какое было видно его глазу, всю водную гладь между стволами деревьев на сотни метров вокруг покрывали тельца мертвой мошкары, сурн и пауков привычного для Глухолесья размера. Они лежали здесь давно, потому что успели свариться.

Эта остановка спасла охотника. Только тут он заметил, что змей движется параллельно его курсу. Людомар замер. Прижавшись к стволу фразана, он закрыл глаза и неистово взмолился. Он просил о заступничестве все небесные и подземные силы. Молитва часто слетала с уст охотников, но она всегда была "о добыче". В среде людомаров лишь женщины молились о защите, сами же охотники негласно считали такие молитвы недостойными своего звания.

Рев иисепа стих. Змей также остановился.

Куда делся иисеп? Что теперь делать? Две этих мысли молотами стучали о наковальню распаленного мозга охотника.

Но, слава Лесобогу, слава Зверобогу, иисеп снова огласил своим рыком Глухолесье. Только слышался он уже с несколько другой стороны.

Змей тоже заревел и это послужило сигналом для людомара сорваться с места. Под кронами фразанов он быстро достиг кромки Чернолесья, и был в очередной раз поражен.

Булькая и рыкая, создавая водовороты и бурля, вода заливных лугов Глухолесья уходила прочь по прорытым в сторону леса норам.

Охотник выбрался наружу, взобрался на ближайший мек и в изнемозжении пал на его ветви.

Когда он немного пришел в себя, то явственно услышал, как где-то далеко в лесу потоками льется вода.

Людомар попытался подняться, но тело требовало отдыха и потому приняло на себя всю тяжесть мира.

— Р-р-рю-ю-ю! — приветствовал его иисеп, ткнувшись носом в щеку.

Охотник открыл глаза и вяло улыбнулся своему спасителю.

Несмотря на то, что глаза животного смотрели на Сына Прыгуна, уши его ходили во все стороны, но все чаще останавливались на одном направлении — иисеп тоже слышал потоки воды в лесу.

Людомар пересилил себя и поднялся. Он поверетел головой в разные стороны, разминая шею, с трудом взгромоздился на иисепа и направил его на звуки.

Они двигались по нижней кромке ветвей и издали заметили, как им навстречу выползает густое белесое облако. Его пушистые язычки медленно облекали стволы и нижние части крон деревьев, поглощали кусты, проникали в самые малые щели между растениями. От тумана исходил тошнотворный запах истлевшей плоти.

Иисеп невольно остановился, но людомар направил его прямо в туман.

Шум воды превратился в отчетливый гул, и вскоре охотник достиг того места, откуда шел звук.

По скату, уходившему наискось в сторону донада людомара текли полноводные реки кипяченой воды, убивая все живое на своем пути. Их не было видно глазу, но Сын Прыгуна слышал эту картину. Слышал ее и иисеп, потому-то он и зарычал.

Все новые и новые отверстия открывались в склоне и из них начинал хлестать кипяток. Лес съеживался под его нажимом. Деревья жалобно скрипели.

Становилось тяжело дышать: горячая вода проникала в почву и испарялась, унося вверх многовековые запахи тлена и перегноя.

Людомар закрыл рукой нос и рот и направил иисепа на верхние ветви. Становилось понятно, что лес позади него погибнет в ближайшие дни.

Отдохнув до вечера, охотник снова приблизился к Глухому лесу, прокрался к тому месту, где оставил свое оружие и забрал его. Разбрасываться такими ценностями было не в правилах лесных жителей. Слишком дорого стоили ножи, копья и пики, да и плевательная трубка была с детства привычна охотнику. Все оружие, кроме щита, было наследством, доставшимся ему от отца.